Светлана Ширанкова
Они смеются – ты тоже слышишь? Они нас делят на инь и янь, зовут молиться, гулять по крышам, в кусты заталкивать свой рояль, гореть в кострах фанатичной веры, тонуть в болотах любви слепой… Они измажут полнеба серым, а что достанется нам с тобой? В кладовке заперты банки с краской, я знаю место, где спрятан ключ, но ты читаешь ребенку сказку, а я расплакаться не хочу.
Они меняют свои расклады и прячут козыри в рукава, а мы так громко кричим «не надо», что глушим собственные слова. Они, эстетствуя, строят замки, разносят хижины в пыль и грязь. Внутри на стенах – стальные рамки, куда нас втиснули, не спросясь, а мы стремимся обратно слиться, сдирая кожу об их края. Искрится сон на твоих ресницах, в котором царствует злой ноябрь, в котором стылый прозрачный воздух пластает горло осколком льда. Еще немного – и будет поздно, и мы разделимся навсегда.
Они, конечно, совсем не злые, им вечность высветлила глаза. Они сжигают свои мосты и боятся даже взглянуть назад, где было (не было? было?) счастье, и поцелуи до вспухших губ, и подвозивший бесплатно «частник» до забегаловки на углу, где крепкий кофе горчил полынью и звезды падали с люстры вниз…
И мы, которые были ими, еще пытаемся вновь срастись.
http://stihi.ru/2007/09/08/1370
_
Нежность.
Горькая, врастающая
щупальцами под кожу,
гибкий стебель бамбука,
разрывающий мироздание на атомы.
Тот, кто живет внутри меня,
боится чужого прошлого.
Впрочем, он еще маленький,
сейчас вот сидит заплаканный,
сжавшись в дрожащий комочек –
звереныш. Глазастый, взъерошенный,
доверчивый как-то по-глупому,
без смысла, навскидку, по запаху.
Что ему там почудилось, в твоих ладонях?
Не спросишь ведь,
да и какая разница –
сейчас они пахнут страхами
с вяжущим привкусом жалости,
близкой разлукой, осенью.
Мы все решили заранее,
а для него – неожиданность
в горло отточенным лезвием,
что разлюбили и бросили,
и даже, возможно, заслуженно.
Не смей утешать – он выдержит,
умирать приходится каждому,
и хорошо, если быстро, но...
Уходи, зачем же ты тянешь –
сейчас он сорвется с привязи,
мне все труднее его оттаскивать.
Дверь подъезда – ружейным выстрелом.
Нежность – это все, что осталось.
Тот, кто внутри, никогда не вырастет.
http://stihi.ru/2006/11/24-2140
_
К черту весенние приступы намертво скомканных строк,
Липкую блажь полнолуния, кофе и сутки без сна.
Видишь – над серыми крышами ангелы пляшут фокстрот.
Крылья линяют у ангелов, время такое – весна.
В джинсах и курточках синеньких едут в вагонах метро,
Стиснув озябшими пальцами самый счастливый билет.
Ночь. В переходе на «Киевской» ангелы пляшут фокстрот –
Прямо под стершейся надписью «Здравствуйте. Выхода нет».
Медленно, боже, как медленно, будто бы на эшафот,
Движутся тени бескрылые – «ховер», «перо» и «топ спин»*.
Март… притяжения пленники, ангелы пляшут фокстрот.
Что бы ты отдал, любимый мой, за возвращение – к ним?
Шорох пластинки заезженной под патефонной иглой,
Рвется наружу отчаянно сердце, попавшее в такт…
Утро! И ангелы – прежними – взмоют с асфальта домой.
Жизнь начинается заново – может быть, именно так?
http://stihi.ru/2006/03/24-1246
_
В этом порту мне привычно не верят в кредит.
Бармен, двойную текилу, лимоны и соль!
Осень. Штормит. Затяжные, как войны, дожди
Краску смывают с бортов постаревшей «Ассоль».
Бармен, постой, я пока уходить не хочу,
Выпей со мной, если лень говорить – помолчи.
Пусто сегодня – ни шлюх, ни матросов-пьянчуг,
Сыро, темно, даже память текилой горчит.
Я ведь любил ее, только сказать не умел:
Мялся при встрече, таращился как идиот.
Ей же какой-то провидец однажды напел,
Будто бы счастье под парусом алым придет.
Дни и часы ожиданья слагались в года,
В кровь проникало шипение злых голосов.
А у меня на еду не хватало тогда –
Что говорить про парадный комплект парусов.
Так и расстались – пошел каботажем в Лахор,
После носило по свету… да ладно, не суть.
С ней? Не встречались, но слышал, что ждет до сих пор.
Может, дождется... Пусть ей повезет хоть чуть-чуть.
http://stihi.ru/2006/06/02-2112
_
Не летают сегодня мои самолеты,
Потому что затянуто тучами небо.
Я закрою притихшие аэропорты,
Все равно в них ни разу никто еще не был.
Я так долго бежала по взлетной полоске -
Не хватило под крыльями силы подъемной.
Этот мир, как экран телевизора, плоский,-
И меня хочет сделать фигуркой картонной.
Я поддамся ему и забуду о звездах,
Ведь поверхность двумерная их не приемлет.
Буду рано вставать и ложиться непоздно,
И вливаться в толпу, чтоб спускаться под землю.
Время оловом серым застыло в глазницах,
Третью ось геометрии вырвало с корнем...
Мне бы небо мое увидать сквозь ресницы,
Только как это сделать, я больше не помню.
http://stihi.ru/2005/08/07-657
Другие статьи в литературном дневнике:
