Кен Кизи. Над кукушкиным гнездом
Потрясающая книга. Рекомендую.
...Если что-то мешает ее хозяйству действовать, как точной,
смазанной, отлаженной машине, старшая сестра выходит из себя. Малейший
сбой, непорядок, помеха, и она превращается в белый тугой комок ярости,
и на комок этот натянута улыбка. Она ходит по отделению, лицо ее между
носом и подбородком надрезано все той же кукольной улыбкой, то же
спокойное жужжание идет из глаз, но внутри она напряжена, как сталь. Я
знаю это, потому что чувствую. И не расслабится ни на грамм, пока
нарушителя не обротают, - как она говорит, не приведут в соответствие.
Под ее руководством внутренний мир - отделение - почти всегда
находится в полном соответствии. Но беда в том, что она не может быть в
отделении постоянно. Часть ее жизни проходит во внешнем мире. Так что
она не прочь и внешний мир привести в соответствие. Трудится она
вместе с другими такими же, я их называю комбинатом - это громадная
организация, которая стремится привести в соответствие внешний мир так
же, как приведен внутренний. Старшая сестра - настоящий ветеран этого
дела, занимается им бог знает сколько лет: давным-давно, когда я
поступил к ним из внешнего мира, она уже была старшей сестрой на
прежнем месте.
Я замечаю, что с каждым годом умения у нее прибавляется и
прибавляется. Опыт закалил и укрепил ее, и теперь она прочно держит
власть, распространяющуюся во все стороны по волосковым проводам,
невидимым для посторонних глаз, только не моих: я вижу, как она сидит
посередь этой паутины проводов, словно сторожкий робот, нянчит свою
сеть со сноровкой механического насекомого, зная, куда тянется каждый
проводок, в какую секунду и какой ток надо послать по нему, чтобы
добиться нужного результата. В армейском учебном лагере, до того как
меня наладили в германию, я был помощником электрика и за год колледжа
кое-что узнал об электронике - мне известно, как образуются такие
штуки. А мечтает она, сидя в середке этой сети, о мире, действующем
исправно и четко, как карманные часы со стеклянным донцем, о месте, где
расписание нерушимо и пациенты, которые находятся не во внешнем мире,
смирны под ее лучом, потому что все они хроники-катальщики с катетерами
в штанинах, подсоединенному к общему стоку под полом. Годами она
подбирала свой идеальный персонал: врачи всех возрастов и мастей
появлялись перед ней со своими идеями о том, как нужно вести отделение,
у иных даже характера не хватало, чтобы постоять за свои идеи, и каждый
из них, изо дня в день обжигаясь о сухой лед ее глаз, отступал в
необъяснимом ознобе. "Говорю вам, я не понимаю, в чем дело, -
жаловались они кадровику. - С тех пор, как я работаю в отделении с этой
женщиной, мне кажется, что в жилах у меня течет аммиак. Меня бьет
дрожь, мои дети не хотят сидеть у меня на коленях, жена не хочет со
мной спать. Настаиваю на переводе - нервный уголок, алкодром,
педиатрия, мне все равно!"
Кен Кизи. Над кукушкиным гнездом
Другие статьи в литературном дневнике:
