То, что отец меня не любил или вел себя, так как будто не любил, я фактически осознала, будучи уже взрослой, побывав в браке, родив ребенка, и насмотревшись на отношения детей и родителей в других семьях. Причины этой нелюбви можно было бы объяснить по разному – тяжелое послевоенное детство самого отца, где в многодетной крестьянской семье силы матери были отданы ведению хозяйства и тяжелой деревенской работе, а о жестокости моего деда я знала не понаслышке, навсегда запомнив, как он гонялся с плетью за моей бабушкой и избивал ее до полусмерти, оставляя валяться в сенях, плачущую и избитую до страшных синяков.
Бабушка, как могла, пыталась защитить меня, свою первую внучку, от дедовского наказания за невинные детские шалости. Да и что такого может натворить маленькая двухлетняя девочка, пытаясь поиграть в избе или на дворе? - Я точно знаю, что ничего, чтобы оправдать такую злобу и бешенство, которое в итоге доводило моего деда до рукоприкладства в отношении моей бабушки, а иногда и меня.
Потом я поняла, что почти все понимание воспитания ребенка сложилось у моего отца только в таком вот прикладном варианте – слепого послушания родительской воле и строгого наказания за ее невыполнение, иных понятий и категорий воспитания у него просто не было. Все свое детство отец учил меня тому, что себя надо заставлять – и без этого умения – «заставить себя делать то, что не нравится и не хочется», - я ничего не добьюсь и буду непригодна в этой жизни. Поэтому меня заставляли каждый день делать зарядку на улице, независимо от погоды, дня недели и моего настроения, впоследствии любые физические нагрузки вызывали у меня состояние полной апатии и неприятия.
Кроме этого, мне вменялось писать планы – «так называемый распорядок дня», обязательное содержание которых также было озвучено заранее – на день, на неделю, на месяц –а затем составлять отчеты об их выполнении и докладывать отцу. Оглядываясь назад, я думаю зачем нужно было так регламентировать поведение своего ребенка, неужели только для того, чтобы добиться тотального контроля за его действиями, без реального участия в жизни дочери, без внимания к чувствам и мыслям, без собственно любви к самому ребенку и искреннего интересу к его миру?
Кстати, за нарушение правил о плане меня ждало строгое наказание – порка ремнем, лет до 14, до того момента когда я стала слишком большая – чтобы заставлять снимать меня колготки и хлестать ремнем по заднице до появления багровых следов на коже. Порка была для меня настолько унизительна, что вызывала чувство гнева, горечи, обиды и негодования, которое полностью не прошло и сейчас, когда я вспоминаю свое детство. При этом я была послушным и спокойным ребенком, не доставлявшей родителям особых хлопот ни с моей учебой, ни с моим поведением в школе.
Возможно, отец принимал за любовь только заботу о том, чтобы его ребенок был одет, обут, физически здоров и имел крышу над головой (не сирота же?..), а то - что с этим ребенком происходило внутри – его как будто, и не волновало. Отец никогда со мной не говорил, он только приказывал и командовал, никаких диалогов или выслушивания мнений…словом почти как в армии – командир всегда прав, если командир не прав- смотри пункт первый.
Моя жизнь была полна страхом наказания, неважно за что, за то что сделала или не сделала, сказала или не сказала, страха почти физического от того, что я не смогла бы защитится, ведь родители ближе всех к ребенку во времена его детства.
Надо ли говорить, что поступление в ВУЗ и отъезд из родительского дома я восприняла как состояние опьяняющего счастья и свободы от отсутствия родительского контроля, и желанием найти любовь в своей жизни. Любовь, которая была бы абсолютно непохожа на отцовское отношение, которое я видела всю свою жизнь, которому я не сопротивлялась до поры – до времени, но выносить которое мне – семнадцатилетней девушке, дальше было попросту невозможно.
Но самое интересное случилось позже. Как оказалось, отец, выступающий в семье строгим поборником нравственности и сохранения семейных традиций и верности, оказался далеко не самым верным мужем и примерным семьянином. Внезапные новости о нескольких детях на стороне от разных женщин, причем детях разных по возрасту, были сильнейшим ударом для моей мамы, что впоследствии привело к их разводу, а у меня возникло чувство сильнейшего негодования по отношению к нему - он всем врал и лицемерил, меня упрекал в моральной нечистоплотности из-за того, что в годы учебы я встречалась с мальчиком, с которым у меня были интимные отношения, а сам таскался по разным женщинам и делал им детей. Я бы постаралась понять его поведение и не испытывать негативных чувств по поводу всех этих внебрачных детей, если бы он так открыто не лицемерил и не говорил про святость своей жизни, тайно гуляя направо и налево и прикрываясь при этом работой и статусом единственного кормильца и поильца в семье.
И знаете чем все это закончилось? Я вышла замуж чтобы сбежать из родительского очага и не возвращаться после учебы домой. А когда я представила отцу своего будущего мужа - он был настолько разгневан моим выбором спутника жизни, что выставил меня из дома (где я временно жила до свадьбы после окончания учебы) с двумя чемоданами и криками о том, что он меня знать не желает и я ему больше не дочь. И моя семейная жизнь началась с двух чемоданов в ветхом жилом фонде рядом с человеком, который, как мне казалось тогда, меня любил. На свадьбе отца конечно не было, и наше общение возобновилось только после рождения внучки, к которой он проявлял больше теплоты чем ко мне за все время, которое я помнила.
Я не обвиняю своего отца в том, что он был для меня плохим отцом. Возможно ему казалось что выбранные им методы воспитания самые лучшие для того, чтобы я смогла выжить в этом мире и быть самостоятельной. Я и стала самостоятельной, правда с абсолютным отсутствием чувства собственной безопасности и защиты, и это ощущения осталось внутри меня как огромное бревно, которое обросло жиром и мясом, но продолжает потихоньку кровоточить.
И самый убойный момент нашего общения с отцом, подстерег меня в день моего сороколетия, когда в телефонном разговоре отец вместо теплых поздравлений начал выговаривать мне о том, что я ничего не добилась в этой жизни (то есть не заработала заводов, газет и пароходов) и в связи с чем в моей жизни нет ничего ценного, что я бы сделала. Я горько рыдала и меня трясло от этого поздравления, потому что я до сих пор не могу понять - зачем мне, уже взрослой и самостоятельной, пусть и не особо состоятельной взрослой женщине, которая не живет на родительской шее и не ждет наследства, надо было говорить все эти гадости? Простила ли я ему эти слова, которыми он мне сделал в очередной раз очень больно? - не знаю, потому что разумом я понимаю что обижаться в данном случае бесполезно, ибо обида ни к чему кроме болезни не приведет, а пытаться донести до него мое понимание ценности человеческих отношений без обязательного измерения таких отношений денежным эквивалентом, бесполезно, и сил стучаться в эти двери у меня уже нет.
Но мне повезло, как везет в общем -то не самым многим - я нашла ответы на все свои вопросы, и чувство боли, которое очень долго сидело внутри меня, пытаясь разрушить мою жизнь, ушло. Как канули в небытие и все вопросы, связанные с этой историей, потеряли актуальность столь долго переживаемые воспоминания, и я больше не плачу. а если и плачу - то совсем по другому поводу. Я нашла себя, и это главное.
