9 ноября День рождения талантливого самарского поэта Михаила Всеволодовича Анищенко
На отшибе погоста пустого,
Возле жёлтых размазанных гор
Я с кладбищенским сторожем снова
Беспросветный веду разговор.
Я сказал ему: «Видимо, скоро
Грянет мой неизбежный черёд...»
Но ответил кладбищенский сторож:
– Тот, кто жив, никогда не умрёт.
Я вернулся домой и три ночи
Всё ходил и качал головой:
Как узнать, кто живой, кто не очень,
А кто вовсе уже не живой?
Под иконою свечка горела.
Я смотрел в ледяное окно.
А жена на меня не смотрела,
Словно я уже умер давно.
В тихом доме мне стало постыло,
Взял я водку и пил из горла.
Ах, любимая, как ты остыла,
Словно в прошлом году умерла!
Я заплакал, и месяц-заморыш
Усмехнулся в ночи смоляной...
Ах ты, сторож, кладбищенский сторож,
Что ты, сторож, наделал со мной?
24 ноября 2012 года его не стало. Ещё в 2011 году Владимир Берязев писал о книге Михаила Анищенко «Песни слепого дождя»: «Эта метафизическая тоска, этот вой, восходящий в синюю бездну смыкается в своей корневой сути с ещё одним основополагающим чувством – чувством любви к Родине, Руси, России. В этой второй своей главной лирической теме Михаил Анищенко вослед за Михаилом Лермонтовым, далёк от пафоса и восторгов, он не воспевает, а сострадает, он не проклинает и не отпевает, но – скорбит. Мысли о смерти и мысли о Родине для него, словно взявшиеся за руки два брата-беспризорника, что с невыразимым укором заглядывают в окно твоего каждодневного существования..."
"Этот вой, восходящий в синюю бездну… " — на его аватарке на стихире…
Пастушок, Пастушок! Ты бродил здесь по склонам...
Я здесь тоже бродил... Ты меня не встречал?
Я молился здесь истово елям зелёным
И шептал, и аукал, и звонко кричал...
Как же мы, Пастушок, разминулись с тобою?
Как Берёзовый Бог не услышал меня?
Видно небо твоё, навсегда голубое,
Загостилось уже - в тех - иных временах.
Соберу земляники да шишек еловых,
Почерпну позолоту в твоих небесах,
И глотками любви буду пить твоё слово
Да дивиться нетленным твоим чудесам.
У речушки студёной паду на колени,
Сядет Лебедь-судьба на зеркальную гладь,
Поклонюсь я воде, да игре отражений...
Ну, а дальше - я сам... тут - рукою подать.
26.11.12
Сагидаш Зулькарнаева
Михаилу Анищенко
*
Канул в небо, и только круги -
Плачь и хохот, да стоны глухие.
Пьют и пьют, словно воду стихи,
Не напьются твоею стихией.
Даже тот, кто кричал: « Дым и вой!
Увлекает Анищенко в бездну»…
Погрузился в стихи с головой,
А вернётся когда - неизвестно.
Осень выпила горечь и боль,
Погасила все запахи, звуки,
И с небес то ли снег, то ли соль
Сыплет Бог сквозь прощенье и муки.
*
В эфире дождь поёт последний хит,
Ветлу качает, вертит ветер злющий,
И кокон неба до земли опущен,
В нём дозревают снежные стихи...
В такой же день в тиски тоски попал
Поэт в глуши и болью задохнулся,
Прогнивший мир ещё сильней прогнулся,
Круг улыбнувшись, перешёл в овал...
Начать бы снова с белого листа
Тот чёрный день, сменив событий пазл.
И жил бы он на свете лет до ста...
О, Боже, если б ты тогда промазал.
*
Как…кием по шару – прощанье,
А после - прощенье и боль…
И разных друзей обещанье –
Ты будешь известным, Король!
Но слава с хулою умчались,
Лишь память сидит за столом.
И чёрная птица печали
Стихи укрывает крылом.
Летящие звёзды летальны,
Лишь пыль на небесном ноже.
Средь звёзд неподвижно-банальных
Так зыбко и зябко душе.
- - -
И врач твой, и враг – на странице,
Не тесно им больше вдвоём.
Сметает обиды крупицы
Высокое Слово твоё.
*
Ушёл поэт в слепое небо,
Туда, где тьма, а может, свет…
На снеговых страницах немо
Лежат стихи, как пепел лет.
Его грехи забудут вскоре,
Пчела замёрзнет на венке.
И запечётся горечь горя,
Как капля крови на клинке.
*
Жизнь, как спичка, гаснет на ветру,
Скоротечно, нет обратно ходу.
Снова Миша тянется к ведру,
Некому носить Татьяне воду.
Некому заборы городить,
Некому строкой на лист пролиться.
Некому с утра хмельным ходить
В доме "по поющей половице".
*
С колеи сойду, как с трона, напоследок синь вдохнув.
Пролетающей Вороне вслед безжизненно махну.
Я сегодня шибко пьяный - от данайцев принял дар.
Покатилась окаянной голова моя в базар.
Там её на части делят, чтобы выгодней продать.
Скоро недруги в постели будут вшей моих искать.
Не ищите – всё избыто, сдуло свежим сквозняком.
Чаша боли мной испита, ухожу за окоём.
Пей творения, Стихира! Режь труды мои, родня.
Да какой там майна – вира! Бог, к тебе лечу из дна.
*
Поедем в Чурову долину,
В село степное Шелехметь.
Пусть говорят, что там в пучине,
Нашла поэта злая смерть.
Всё это глупости и может
Подняли зря переполох,
И не потух ещё в Поволжье
Цветок степной - чертополох?
В краю, где дом с покатой крышей,
Стоит в ромашковом кольце,
И ребятишкам дядя Миша
Стихи читает на крыльце.
А в небе каины летают,
Себя за глупости коря.
И выжимает небо Таня,
Чтобы не плакало зазря.
*
Мимо Миши с мимикою мима
Не пройдёшь - стихи его – капкан.
Извергает страстью одержимой
Жгучие слова поэт - вулкан.
Заходи – он прост, хотя, известный.
Видишь, как поник он головой.
Значит, вновь над ним палач небесный
Замахнулся гневно булавой.
А вчера был пьян и зол - безбожник!
У поэтов водятся грехи.
Я сказать хотела - осторожно...
Не поранься о его стихи.
*
Какое-то сплошное невезенье,
Не выбраться с безверия и лжи.
Застыло время точкою кипенья,
И просится на выгул сука - жизнь.
Готова лодка - комната к отплытью :
Прощальные стихи и винный яд.
По горло этим чёрным светом сыт я,
И пусть потом вдогонку говорят.
Мол, жил поэт, писал стихи, как песни,
Был странен, гениален, неимущ.
И умер непокорным, но известным,
И диким, как в саду заросшем плющ.
*
Из пустого в порожнее лейте, рыдайте в ночи.
Распадайтесь на атомы, падайте листьями с веток.
Спите, стоя как дерево, станьте огарком свечи.
В двери неба стучите, лечитесь обманом таблеток.
Окликайте по имени, фото затрите до дыр,
Угрожайте богам, подменяйте события, лица;
Вспоминайте былое, кляните безжалостный мир.
Только всё это зря: никому не дано повториться...
ДЕВЯТОЕ ДЕКАБРЯ Михаил Анищенко
Мерцает свеча на столе, ещё насторожена лайка…
Я месяц живу на земле, в конверте из красного байка.
Пока ещё небо в душе, пока ещё ум не в потребе.
Но я забываю уже все то, что запомнил на небе.
Губу, закусив до синя, я знаю, ныряя в бессилье,
Что завтра, как крестик, меня прицепят к цепочке России.
Мой ангел угли ворошит, и греет дыханием дачу…
Я знаю, что буду большим, но все-таки плачу и плачу.
Стихает мерцанье свечей, одна, и другая погасла…
Но, как на ладони своей, я вижу до ужаса ясно:
Вот мир – ворожбы и сутан, за ним – в неисчерпанной тайне:
Отец, как осенний туман, и мать, словно солнце в тумане.
(Стихотворение поэта сохранила Нина Пьянкова)
Евгений Чепурных
Памяти Михаила Анищенко
Смерть тебя чаровала, друг мой.
Ты так долго,
Пугая сограждан,
Шёл, смеясь, у нее за спиной,
Что она оглянулась однажды.
И к тебе протянула персты,
Словно мать
С тиховейным укором.
И не смог ты глаза отвести
От ее материнского взора.
И в мгновенье, в один тиховей.
Словно серые сны и цветные,
Позабыл ты
И жен,
И друзей,
И Советский Союз,
И Россию.
Лишь душа,
Устремясь в вышину,
Погрузясь в глубину неморскую,
Помнит намертво строчку одну.
Лишь одну.
Угадать бы, какую.
Михаил Анищенко
Вишенка
Наклонилась вишенка.
Смотрит и сопит.
Михаил Анищенко
Спит себе и спит.
День уже кончается.
Сына ищет мать.
А над ним качается
Божья благодать.
И звучит над кручами
Голос неземной:
«Это сын мой мученик,
Пьяный и босой».
И заходит солнышко
За гнилой умёт.
И всё так же матушка
Сына не найдёт.
Даром эта лишенка
Бродит по Руси.
Михаил Анищенко,
Господи, спаси…
Мы используем файлы cookie для улучшения работы сайта. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cookies. Чтобы ознакомиться с Политикой обработки персональных данных и файлов cookie, нажмите здесь.
