Наталия Генина
(1951-2025)
....
***
Судьба меня берегла:
дала четыре угла.
В беде меня не оставила:
пятый угол добавила.
Сижу в углу —
ворошу золу.
***
Ни слуху больше — и ни духу.
Где этот дом? Где этот дым?
Земля похожа на старуху
с тяжёлым локоном витым.
Лоза кренится, камни шепчут,
речную жизнь боготворя.
И неба раскалённый жемчуг
глаза мне застит. Здесь заря
всегда брала меня за горло
и диктовала зло: «Живи!»
И вновь — скалистый профиль гордый
замешан на речной крови.
Но только где тот дом далёкий?
Но где высокий, тёплый дым?
Тяжёлый взгляд, да сумрак блёклый,
да плач над именем твоим...
***
Не так уж плохо мне живётся:
есть дом, а в доме есть друзья.
Я крикну — эхо отзовётся,
живой воды забьёт струя...
Не так уж плохо мне живётся
на дне глубокого колодца.
***
Оковало стужею
тёплое жильё.
Говори, я слушаю,
думаю — своё.
Говори, я слушаю,
думаю о том,
что студёной стужею
потянуло в дом.
Что по щелям утлые
прячутся мечты.
Что на окнах лютые
зимние цветы.
Говори, я слушаю,
каждому — своё.
Шито-крыто стужею
слов твоих шитьё.
***
Мечты приливы и отливы,
неукротимый труд волны...
Недостижимостью мы живы,
невысказанностью сильны.
И Моцарта живая вьюга,
и глаз твоих прямая речь —
всё это только путь до звука,
которого нельзя извлечь.
***
Живу — пока не надоест
(не выдаст Бог, свинья не съест),
пока река глядит окрест
и выгнута дугой.
Охота к перемене мест —
Норд-Ост зовёт или Зюйд-Вест.
Я смастерю в один присест
чугунный парус свой.
Пространство так искривлено —
взлетая, падаешь на дно.
А там и тихо и темно,
и некуда спешить.
И мне бы радоваться, но —
луны холодное пятно
мне светит, как в глазу бревно,
и больно ворожить.
***
Деревня Мюнхен. Первый снег.
Живу, не поднимая век,
но все-таки живу, покуда
рыдает кот, гремит посуда.
Жизнь истончилась до предела.
Скажи, ты этого хотела?
Скажи, ты этого ждала?
Дойти до сути, до угла —
до пятого...
***
Птица-Сирин, что ты вьёшься
над моею головой?
Всё никак не распоёшься —
только скрежет, только вой.
Я заслушаюсь, застыну,
да не след стоять столбом.
Посох в руки, горб — на спину,
о немую землю — лбом.
***
Искусство — это такая штука,
когда ты становишься частью звука,
когда ты от слова живешь до слова —
и больше нет ничего святого.
***
Не гаси этот яркий,
нестерпимый огонь.
Ни единой помарки
в нашей жизни не тронь.
Вот уж горе, так горе —
погибаю и проч.
Не гаси в коридоре
свет, горевший всю ночь.
***
Невозможного ждала —
стала тонкою игла,
стала лёгкою свирель,
и тяжёлой колыбель.
Я над нею всё пою —
птица глупая в раю.
***
Вот и нам пришла пора —
улетаем прочь.
Между «завтра» и «вчера» —
только ночь и ночь.
Оживает трупный яд
на конце пера.
Завтра будет, говорят,
лучше, чем вчера.
***
Там, где дом возведен против всяких правил,
где тебя навещает апостол Павел,
где ни эллина, ни иудея нет,
только трын-трава да не ближний свет.
Там, где горы твои и твои долины,
корабли плывут, выгибая спины,
и на лодке Харон — по твоей реке —
налегке плывёт еще, налегке.
***
По крыше моей застучал молоток.
Потом на нее посыпались комья земли.
А я-то думала, что жива.
***
Куда ушла душа?
Куда она пропала?
За нею ни гроша,
а ей и горя мало.
Пора в небесный скит —
воздастся всем с лихвою.
Гляди, душа летит,
как гусь над головою.
***
Давай с тобою спляшем
в чумном бараке нашем —
не век же слёзы лить,
остановись, мгновенье!
…Лишь ветра дуновенье
качнёт паучью нить.
Не пляшется, гляди-ка:
от мала до велика
все замерли — и ждут,
пойдет ли брат на брата.
Уже близка расплата,
и пляски не спасут.
***
Все победы свои я отнесла
на счет пораженья.
На лодке моей не хватило весла
в момент погруженья.
А там, в глубине,
дышать хорошо и привольно —
в придуманной кем-то стране,
где больше не больно.
***
Пустеет поле жизни. Тишь да гладь.
Оглобли поворачивает вспять
слепой возница, чародей бескрылый.
Над бесконечной братскою могилой —
там, на сырой фанере октября,
чернеет лес, но, правду говоря,
не тянет под его крутые своды.
Уже понятно, что там впереди.
Постой, бескрылый ангел, погоди —
скажи, неужто нет иной свободы?
***
В конце концов, какое дело
вам до меня, а мне до вас?
Душа легко покинет тело,
с него не спустит зорких глаз.
А вы, надменные потомки,
махните мне платочком вслед:
Пегас, взлетая, рвёт постромки,
а я гоню велосипед.
***
Куда ведут следы?
От счастья — до беды.
***
На маленьком плоту
летим мы в пустоту
по чёрной по реке
с фонариком в руке.
***
От колыбели до погоста
добраться оказалось просто.
Мы используем файлы cookie для улучшения работы сайта. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cookies. Чтобы ознакомиться с Политикой обработки персональных данных и файлов cookie, нажмите здесь.
