106Мария Малиновская, «бело-красно-белый флаг». Вой в соцсетях и чатах по поводу стихотворения и присужденной премии поднялся знатный. Профессиональные критики также в стороне не остались. А если суммировать высказываемые претензии? В целом выделяется всего три группы таковых: «не поэзия», «непристойная лексика» и «политика». Я попробую разобрать. Про «непоэзию» однозначно говорят люди, глухие к поэзии, неспособные чувствовать и сопереживать. Для них поэзия обязана быть такой же ванильной, как тексты попсовых песенок, это вообще чудаческое, безобидное и скучноватое занятие, поэзия обязана воспевать березки и любовь, только то, что соответствует этим условиям, является Поэзией (хм...), гражданской она имеет право быть только, когда стоит на «правильных» позициях, иначе она не иначе как проплачена госдепом (привет писавшим доносы в сталинские времена), как такое случилось, что вот ЭТОМУ присудили литературную премию?! Измена!!! Карать!!! А первыми покараем мы, безгрешные читатели, мы даже недочитали этот опус, но выражаем наше многомиллионное негодование и просим компетентные органы разобраться. Политикой вообще имеют право заниматься только высшие эшелоны, как эта девчонка посмела покуситься на святое?! Это суть претензий по поводу политики и «непоэзии». По поводу бранных слов — да их там всего-то три-четыре, и все они — цитаты из прямой речи героя, а отнюдь не героини, граждане, стоит ли так лихо вздымать знамя воинствующего ханжества? Тем более, я убеждена, что в быту все вы эти же выражения употребляете влет, да и не только эти. Читаешь комментаторов и поражаешься: вот это — действительно читатели? У нас читатели теперь такие дубомыслящие, тупые и безмозглые? Думаю, что, конечно, нет. Пока я изучала всевозможные негодовательные комментарии, я и полусотни авторов этих комментариев не насчитала, хотя они и очень громкие и истеричные. Читателей же пока все-таки заметно больше. Просто пуки, хоть и далеко не всеобщие, обладают выдающимся ароматом, бьющим в нос. Иногда этот аромат действительно можно перепутать с массовостью. А о чем вообще стихотворение? О личной драме, о резком взрослении, о первом серьезном столкновении с миром настоящим, а не ванильным, из попсовых стишков и романов. Политика? Она здесь скользит исключительно по краю, она — просто катализатор глубоко личного потрясения. Героиня, светлая, чистая и наивная, в первый раз открывает для себя подлинную жизнь, подлинных людей, впервые всерьез сталкивается с предательством, впервые в ее жизни, причем очень резко, обнажается суть людских душ (нет, я не обобщаю тотально, но не сомневаюсь, что в герое узнали себя очень и очень многие, и не это ли — единственная истинная претензия к поэтессе?). Это стихотворение — о том, как невыносимо потрясение, когда рушатся иллюзии, как больно, когда бьются розовые очки — стеклами внутрь, заметьте. Об этом, и только об этом. Что же касается «убойного» аргумента про «непоэзию» (вот поди оспорь, о вкусах же не спорят, так?) ... Предлагаю эксперимент. Возьмите «Поезд» Уильяма Джея Смита в переводе Андрея Вознесенского (из книги «Ау, Ванкувер!»), возьмите «Строки» того же Вознесенского и сравните. Да неужели вы не почувствовали мощнейшей переклички? Или вы и на Вознесенского тоже начнете ножку задирать, лишь бы оказаться правыми? А, граждане?.. © Copyright: Анна Литцен, 2021.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
