Ты снова замкнулся и запил;
И зимним расхристанным днём
В какой-то замызганной шляпе
Бредёшь, позабыв обо всём.
Ты бросил любимое дело;
И, чувствуя мерзкую дрожь,
Постылое, грузное тело
В глухом отчужденье несёшь.
Всё суше глядят кредиторы,
Косясь на твои рукава,
В сияющем нимбе позора
Седая плывёт голова.
Шатаясь в последней метели,
Мычи и бреди наугад…
Они ещё не прилетели,
Они ещё только летят.
НАДЯ
Как на всё смышлёно отвечала
Гордости родительской свеча,
Белым бантом у стола качала,
Собственные строки лепеча.
Через десять лет уже курила
И студента в скверике ждала,
У потёртых джинсов семенила,
Через год – девчонку родила.
Раздалась, обмякла, потускнела;
И – одна уже который год –
Во дворе гуляя – то и дело
Дёргает ребёнка и орёт.
Что ещё?.. В уборках и зарплатах
Смутно осыпающийся срок…
Запахи больничные в палатах.
Кладбища забытый уголок.
Принимаю это поселенье,
Душный сон и скомканную явь;
Исхлещи ветрами искупленья,
Но от тихой пошлости избавь!
В остром, чистом воздухе Шекспира
Все пошли мне горести земли,
Но не это угасанье пыла
В безысходной чеховской пыли.
Из статьи: «Есть стихотворения, в которых слов больше, чем поэтического содержания. Они всегда ущербны, несмотря на отдельные удачные строки или даже строфы. Есть стихотворения, где количество слов примерно соответствует поэтическому содержанию – это хорошие стихи. И наконец – есть произведения, где подобного содержания больше, чем слов. Это великие стихи».
Мы используем файлы cookie для улучшения работы сайта. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cookies. Чтобы ознакомиться с Политикой обработки персональных данных и файлов cookie, нажмите здесь.
