28 февраля
Начало Масленицы. Сегодня собираемся в музее помянуть ушедшего этим летом Валеру Краско. Он дитя первых дней войны, летом ему было бы семьдесят. Нашла в своих ящиках две его книги:
ВОСХОЖДЕНИЕ. М., «Современник», 1985
НОСТАЛЬГИЯ ПО ДУРДОМУ. М., «Carte Blanche», 1998
В его стихах - цепкость смертной памяти. Это не так как то, над чем подшучивал Роберт Фрост: "Так иной все твердит про уход, ну а сам никуда не уйдет". Он был альпинистом, много стихов у него посвящено погибшим в горах товарищам. И просто он был стихотворцем трагического голоса.
ДУША
Она, которая владела
Тщетою тела – все равно
Теперь космическое тело:
Не Он и не Она – Оно.
Она, которая любила
И ненавидела, любя,
Теперь безликое светило,
Замкнувшееся на себя.
Над бездной страхов и соблазнов,
Дочь полусвета-полумглы,
Она теперь шарообразна –
Бессмертье срезало углы.
От звезд, однообразно серых,
Ночь одиночества – светла,
И ни души в небесных сферах –
Тела проносятся, тела…
КОГДА УМРУ…
Al morime…
Лорка
Чем уже круг, чем ночь короче,
Тем четче речь, тем зорче глаз…
Когда умру, в а м станет проще
Или сложней, но в самый раз –
Два-три: к утру умчит далече
Мой сивый мерин – мой Пегас…
Когда умру, м н е станет легче –
По крайней мере, чем сейчас –
Здесь, на ветру моста: не луч ли –
Из бездны дня – во тьме погас!..
Когда умру, в с е м станет лучше:
Вам – без меня,
а мне – без вас…
Лидия Иотковская прислала черновик своей будущей книги о Роберте - и переводы из Фрост. Немало замечательных удач. Вот, например, это:
В ДУБОВЫХ РОЩАХ
Чтоб стать ковром шуршащим, темно-бурым,
Неслышно листья падают весь день,
Перчаткою охватывая землю,
А ведь вчера еще давали тень.
И прежде, чем воспрянуть к жизни новой
И новой тенью путника укрыть,
Они должны погибнуть, пасть, исчезнуть,
Они должны во тьме кромешной сгнить.
Они должны, пронзенные стеблями,
Терпеть причуды пляшущих цветов.
В других мирах, возможно, все иначе,
Но, знаю, на Земле их путь таков.
Другие статьи в литературном дневнике:
