***
Среди тех, кто сегодня заглядывал, Андрей Пустогаров. Замечательный поэт. Открыла наугад "Утренний вояж":
Утренний вояж - репетиция смерти.
Звонок будильника вырывает тебя из теплых снов.
Бабушка подает завтрак
и темнота, как зеваки, бесцеремонно заглядывает в окна.
Дети спят.
Когда проснутся, спросят: "А где папа?"
"Скоро будет, скоро будет" - ответит бабушка.
Проходишь через сад на темную аллею.
За ветками акаций желтая луна
катится за тобой по полю,
как колесо, оторвавшееся от грузовика.
Грузовик ночи кренится на бок
и из него начинает сыпаться рассвет.
Проходишь мимо темных домов, думая:
смерть - это то, что происходит со всеми.
Звезды на небе выравниваются,
как холодная пыль на проселке.
Водители грузовиков прогревают моторы
и одинокие утренние кабины,
как светляки в сонной ночной траве.
Отозвалась на мои трехстишия Оля Денисова - еще прекрасный поэт. Ее "Памяти Гумилева" - одно из цикла:
Но однажды душа разорвет заколдованный круг
И, отстав от трамвая, в сумятицу ветра сойдет.
Слепота фонарей, площадей скорострельный испуг,
Занесенный снегами какой-то неведомый год.
Всё не так, всё чужое: привычки, понятья, слова,
Стертость лиц и одежды, текущие мимо глаза…
С мертвым стуком покатится в ноги луны голова,
И заноют, как зуб, за промерзшим углом тормоза.
Черно-белая жизнь фантастичнее, чем синема.
Разломились пространства и лопнули скрепы времен.
Только замком воздушным парит над разломом тюрьма,
И проспекты и улицы тихо взмывают вдогон.
Улетим, улетим! Не впервые по звездам держать!
Млечный Путь развернулся папирусным свитком тугим.
Подступившее время, как море, отхлынуло вспять,
И смиренные волны припали к коленам моим.
Я люблю этот вал за морскую его синеву,
За изменчивый норов и пенную зыбкость лица.
Сколько жизней я прожил уже и еще проживу!
Повторяется всё. Никогда лишь не будет конца.
Повторяется всё, ни один из раскладов не нов.
Точно сплю тяжело я и вижу все это во сне,
Вспоминая, в каком же из прожитых мною веков
Я вот так же подсчитывал оспины пуль на стене.
Я вернусь в этот город с рассветом, не узнан никем,
Отряхну с голенищ вековую безликую пыль
И надвину Исаакия купол на брови, как шлем,
И на бок пристегну золотой Петропавловский шпиль!
А ведь она никогда не бывала в Петербурге!
Другие статьи в литературном дневнике:
