Подборка стихов. 9 мая.
Борис Слуцкий. Бухарест.
Капитан уехал за женой
В тихий городок освобожденный,
В маленький, запущенный, ржаной,
В деревянный, а теперь сожженный.
На прощанье допоздна сидели,
Карточки глядели.
Пели. Рассказывали сны.
Раньше месяца на три недели
Капитан вернулся — без жены.
Пироги, что повара пекли,
Выбросить велит он поскорее
И меняет мятые рубли
На хрустящие, как сахар, леи.
Белый снег валит над Бухарестом.
Проститутки мерзнут по подъездам.
Черноватых девушек расспрашивая,
Ищет он, шатаясь день-деньской,
Русую или хотя бы крашеную.
Но глаза чтоб серые, с тоской.
Русая или, скорее, крашеная
Понимает: служба будет страшная.
Денег много, и дают — вперед.
Вздрагивая, девушка берет.
На спине гостиничной кровати
Голый, словно банщик, купидон.
— Раздевайтесь. Глаз не закрывайте, -
Говорит понуро капитан.
— Так ложитесь. Руки — так сложите.
Голову на руки положите.
— Русский понимаешь? — Мало очень.
— Очень мало — вот как говорят.
Черные испуганные очи
Из-под черной челки не глядят.
— Мы сейчас обсудим все толково
Если не поймете — не беда.
Ваше дело — не забыть два слова:
Слово «нет» и слово «никогда».
Что я ни спрошу у вас, в ответ
Говорите: «никогда» и «нет».
Белый снег всю ночь валом валит
Только на рассвете затихает.
Слышно, как газеты выкликает
Под окном горластый инвалид.
Слишком любопытный половой,
Приникая к щелке головой.
Снова,
Снова,
Снова
слышит ворох
Всяких звуков, шарканье и шорох
Возгласы, названия газет
И слова, не разберет которых, -
Слово «никогда» и слово «нет».
Борис Слуцкий (с)
~
Люба Колесник
Разогнулись. Кажется, миновало.
Пронесло. Отбрехались. Не взорвалось.
Где война-паскудница вековала -
даже царь надеется на авось:
широко размахнувшись, кидает шапку
во врага, оскаленного во весь.
Не перевернуть бы стоящий шатко
раскаленный купол чужих небес.
Обольемся, празднуя, красным квасом.
Не впервой, поэтому не взыщи -
затыкать дармовым человечьим мясом
нефтяные вскрывшиеся свищи.
По знакомой дороге поедут к маме
трупы, растерявшие имена,
эшелоны с цинковыми гробами,
письма и посмертные ордена.
Утирая слезы по свежей саже,
как не выть от эдакой красоты?
У кого-то - звания и продажи,
у кого-то - пенсия да кресты.
Время к маю катится с красной горки.
Ветер носит тявканье новостей.
Зашивает женщина гимнастерки
наряжать на праздник своих детей.
2018
(с) Люба Колесник
~
Г. В. Нестеровой
Бабушка ворчала: всё про любовь!
Про войну и Сталина напиши,
как в боях за родину лили кровь,
как сурепку ели и камыши,
как до бурой юшки из-под ногтей
разбирали церковь по кирпичам,
как рожали в поле своих детей.
и они не плакали по ночам.
Как сидел на лавке дедуля твой
и, отставив наискосок протез,
вспоминал налет, и моторный вой,
и глаза санитарки, и красный крест.
Напиши, как работали на износ,
как стояла беременной за станком,
тридцать восемь градусов был мороз.
Четверых родила я мирком-ладком,
а сынок-то помер; кричит свекровь,
по щекам его хлещет: дыши, дыши!
В общем ты пиши про свою любовь,
про войну и Сталина не пиши.
(с) Люба Колесник
***
Ничего особенного не помню. Помнит.
Старшую вымазали золой, вывели из комнат,
поселили в сарае, вот он стоит, сарай,
надели платочек, сестра, не умирай.
Чтоб не взяли немцы сестру, чтоб испугались сестру.
- Ничего, старшая говорила, - авось, не умру.
Смотрелась в осколок зеркальца, делала страшный вид,
немцам сказали, что сестра инвалид.
Не тронули, не насиловали, смирно стояли в избе,
когда немец стоит в избе, не страшно тебе.
Он живет, моется, детям конфеты – в рот,
тут же и испражняется – прямо в твой огород.
Девочка мама, девочка, что поразило тебя,
немцы жалели девочку, своих детишек любя.
Испражнялись открыто, словно не люди мы,
прямо на наших глазах, прямо посереди зимы.
Видела девочка мама немецких солдат портки,
видела их гармошки, видела их пайки,
старшая сестра черная – не смывалась зола,
младшая сестра белая, маленькая была.
(с) Людмила Херсонская
УЛЬЯНА
Николай с Ульяной поженились в июне 41 года.
В том же году он погиб, когда шел в атаку.
Николай был очень высоким. Немцы видели его отовсюду.
Неграмотная Ульяна не умела прочесть похоронку.
Она плакала и улыбалась, когда ей читали:
Ваш муж Николай... геройски... В этом месте она улыбалась.
Геройски,– повторяла Ульяна, – как хорошо написали.
В 19 лет Ульяна осталась вдовою.
Выбеленная хата, в углу – икона с лампадкой.
Она поседела рано. Ходила в черном платочке.
Покупала хлеб, лекарство и серый сахар.
Хлеб съедала, лекарства хранила в коробке.
Вечерами сидела у хаты и грызла сахар.
– Я сластена,– говорила Ульяна и грызла сахар.
Все бы ладно, но вот головой иногда страдаю.
Когда у нее начинался приступ мигрени,
она доставала из коробки любые таблетки,
не зная ни срока годности, ни названия,
принимала целую горсть, запивая водою.
– Лечусь, – говорила Ульяна, – вот выпью лекарство
и сразу усну. Она верила в Бога и в медицину.
(с) Людмила Херсонская
ТЕТЯ ШУРА
теперь это мой дядя, погибший мой,
теперь он просит,
как многие герои просят -
пусти домой.
пусти посидеть под крышей,
под видом птицы маленькой воробей
сядь рядом не робей.
помнишь, как тетя шура твоя..
Мне ли не помнить тетю Шуру мою!
Спускалась с третьего этажа, говорила: - Убью!
Отравили девку! - разводила марганцовку, - пей,
и я пила, хоть убей.
Меня укачивало в автобусе, как назло
мы ехали в гости автобусом, у тети Шуры меня рвало,
она тащила меня из обморока, как раненого из огня,
не любила меня.
отрезала ненужные ноги,
сушила бинты у костра
любимая дядина шура
хирургическая медсестра,
на всю глубину жизни заглянувшая в смерть.
умиравшим солдатам она кричала: - не сметь!
и многие не смели ослушаться, и оставались жить.
- Пей марганцовку! Я плакала и пила. Как было не пить?
2015 (с) Людмила Херсонская
~
Отец говорил: победитель становится оккупантом.
В абсолютном выигрыше - тыловые пройдохи.
Мальчик в серой суконной форме. Девочка с белым бантом.
Мы с сестрою - дети послевоенной эпохи.
Я помню отцовский костыль. Сестра - аптечную палку.
Остеомиелит. Обострения реже и реже.
Что нас ждет - понятно, не следует звать гадалку.
В магазинах больше товаров, но проблемы остались те же.
Инвалиды в колясках с инвалидным мотором.
Просят милостыню с баяном или аккордеоном.
Поколение это вымрет во времени скором.
Всех успокоит земля черным разверстым лоном.
Победу не праздновали, но наливали стопку.
Отец вспоминал, как бежала в атаку рота.
"За Сталина" не кричали. Как поленья бросают в топку,
так их, почти безоружных - под огонь пулемета.
Мы с сестрою - дети послевоенной эпохи.
В ожидании новой войны проходило нелепое детство.
Мы знали, что жизнь - хороша, мы знали - дела наши плохи,
Мы знали: победа - это последнее средство.
8.05.19 (с) Борис Херсонский
***
Штандарты фюрера брошены к подножию мавзолея.
Жуков по Красной площади скачет на белом коне.
Сталин стоит на трибуне, ни о чем не жалея.
Сталин машет рукою. Сталин доволен вполне.
Сначала с врагом братаемся. После траншеи роем
у самой столицы. И все же, и все же в конце концов,
наши отцы по площади проходят парадным строем.
Мы смотрим парад по ящику и радуемся за отцов.
Смотри - и праздник назначили. И восстановлена пленка.
И можно показывать Жукова, и, кажется, Сталин в чести.
Скоро маршалом станет гундосый, бровастый Ленька.
В исторической перспективе Родину не спасти.
Сколько венков ни неси к погребальным кремлевским стенам,
все равно для наших праправнуков, как ни крути
это будет что-то вроде победы Рима над Карфагеном.
Можно праздновать, но ничего не отзовется в груди.
Мы смотрим в Историю, как в окна родительских спален.
Мать-Родина часто дышит верхом на вожде-отце.
Хорошо, что работает телик. Хорошо, что доволен Сталин.
Хорошо и весело Жуков катается на жеребце.
( 9 мая 2011) (c) Борис Херсонский
~
...любили женщину одну - она звалась Победа
Была пора, что входит в кровь, и помнится, и снится.
Звенел за Сретенкой трамвай, светало на Мясницкой.
Еще пожар не отгудел, да я отвоевал
в те дни, когда в Москве еще Арбат существовал.
Живые бросились к живым, и было правдой это,
любили женщину одну - она звалась Победа.
Казалось всем, что всяк уже навек отгоревал
в те дни, когда в Москве еще Арбат существовал.
Он нашей собственностью был, и мы клялись Арбатом.
Еще не знали, кто кого объявит виноватым.
Как будто нас девятый вал отныне миновал
в те дни, когда в Москве еще Арбат существовал.
Какие слезы на асфальт из круглых глаз катились,
когда на улицах Москвы в обнимку мы сходились -
и тот, что пули избежал, и тот, что наповал, -
в те дни, когда в Москве еще Арбат существовал.
(с) Б.Окуджава. Воспоминание о Дне победы.
С праздником 74-летия Великой Победы!
9 мая Булату Окуджаве исполнилось бы 95 лет
***
А в этом, кстати, был бы толк
И даже смена вех —
Когда б пришел Бессмертный полк
И разогнал бы всех.
Фашистов новых образцов,
Кто с жалким пафосом лжецов
Клянется памятью отцов
И проявляет прыть,
Кто весь доступный ареал
Густою ложью провонял…
Он их однажды разгонял
И может повторить.
Когда б пришел Бессмертный полк,
Бессмертный русский стих, —
Кто ныне накрепко замолк,
Кого я знал в живых!
На всех, кто, правя торжество,
Клянется именем его,
Кто предал память и родство,
Связующую нить,
Тот мир, что был высок, глубок
И нам известен назубок, —
Его теперь уже и Бог
Не может повторить.
Когда б пришел Бессмертный полк,
А вместе с ним барак, —
На тех, кого родной верволк
Смог заморочить так!
Да, впору звать Бессмертный полк,
Чтоб он напомнил суть и долг,
Чтоб он поднял Девятый вал,
Вернул любовь и стыд…
Однако с истинным врагом,
Что так загадил все кругом,
Тот полк давно не воевал —
И вряд ли повторит.
Как нынче вырваться к своим?
Где запад? Где рассвет?
Придется как-нибудь самим —
Но и самих-то нет.
Он крепко спит, Бессмертный полк,
И с ним сыны полка.
Над ним небесный синий шелк,
Как знамя без древка.
Над ним могильная трава,
Бубенчики и сныть.
Она одна всегда права —
И может повторить.
(c)Дмитрий Быков
"Новая газета", 04.05.2019 г.
Другие статьи в литературном дневнике:
