Михаил Юдовский
Старый матрос признался, что не отличает чайку от альбатроса.
«Альбатрос, – пояснил я, – намного крупнее.
Чайка несет в клюве веревку, альбатрос – кусок корабельного троса.
Встретив чайку, альбатрос пролетает над нею,
как облако над одуванчиком – оба похожи на пух,
оба зависят от посторонней воли
ветра, оба испускают дух
почти мгновенно и не чувствуя боли».
«Не чувствуя боли? – удивился матрос. –
Ты о чайке и альбатросе?» «Я об облаке и одуванчике.
Облака похожи на печень, которую доедает цирроз,
одуванчики кивают, как китайские болванчики.
Облака, как известно, спиваются от тоски.
Одуванчики не терпят чужого вмешательства.
А потом распадаются на куски:
те – от пьянства, эти – от соглашательства».
«Я, наверное, облако, – сказал матрос. –
Моей печени тесно под полосатой майкою...
Что это за птица летит?» «Альбатрос.
А вон та, поменьше, зовется чайкою.
Первую почитали за птицу Рух,
отбивались мачтой и верблюжьей подковой.
А вторая кричит голосами старух –
Заречной и Терешковой».
«Я сопьюсь, – заметил матрос, – сопьюсь,
как одуванчик, над которым витает проклятье
в виде облака, и исчезну – как из азбуки буква «юс»,
если только не стану «ятью».
Но тогда, превратившийся в букву «ять»,
над песками Сахары, над рудниками Клондайка,
я по орбите буду летать
с тоскливым криком: «Я – чайка! Чайка!»
(с)Михаил Юдовский
06.07.2016
Другие статьи в литературном дневнике:
