БЖ. РоднаяИ ему говорили: «Думай, дружок Порфирий. У тебя есть жена. Ей сколько? – Тридцать четыре! Что ж, она по ночам не хочет сидеть в квартире, предпочтя облетать планету в прямом эфире. И не тешь себя: нет, не ведьма она, не шлюха. Просто в сумерки сам Господь открывает шлюзы в её алой прогнившей детской пиратской шлюпке; и не парни, а звезды письма в бутылках шлют ей. Может быть, потому ей так хорошо и плохо, что она обгоняет сзади твою эпоху, собирая в карманы будущее по крохам, и за прошлое платит едким табачным вдохом. Приподнявшись на берцах сердца, как на пуантах, посмотри: этот гномик любит играть в гиганта. Никаких у неё особенных нет талантов, кроме веры, что в Атлантиде живут ; атланты. Кроме трёх миллионов фенек на ручке тонкой, кроме мерзкой привычки чмокать до боли звонко в твою бедную барабанную перепонку… Как такому ребёнку ; можно иметь ребёнка? Кроме древних домов, заросших плющом пушистым, где в парадных малюют чудищ своих фашисты, а она их мелком стирает. Мелок крошится… Но сказать ей об этом – легче ума лишиться! Или, страх одолев, решиться: «Мы – так различны, моя хилая хулиганочка из отличниц. Наши ссоры, как на Донбассе, ; давно привычны. Наши воры в постелях ; нас же берут с поличным. Наши люди живут в домах, где углов – четыре: только ты обитаешь в многоугольном мире». Она вскинет в ответ ресницы: глаза, ; как гири. И почти не заплачет… «Думай, дружок Порфирий». (с) Евгения Бильченко 30 августа 2015 г. © Copyright: Ирина Рыпка, 2015.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
