***

литературный дневник
О проблеме межзвездных путешествий.

Вселенная - это мрак пустоты и ледяная безысходность расстояний, понимаете? не оставляющая надежды, черная страшная даль. Космический корабль. Два парня, четыре
тетки и компьютер. И вот они рассекают по открытому космосу. Колоссальный космоворот без конца и края, проходят дни, недели. Два парня, четыре тетки, компьютер. Повсюду висят исполинские пылающие звезды с кружащими в поле их притяжения планетами. У теток уже все аж чешется, им хочется. А два парня решают, 
что они гомосексуалисты и начинают заигрывать друг с другом, на теток - ноль внимания. Это омерзительно, вокруг в бесконечном вселенском падении сгорают триллионы небесных тел - и не замечают самого падения - в нем они были рождены, просуществовали отмеренный век, и погибли, чтобы никогда уже не возродиться и не повториться ни в чем. Эти два парня заигрывают друг с другом, и с каждым днем
между членами экипажа растет пропасть, такая же, что существует за бортом
космического корабля. Пропасть, в которую падают существующие, обитаемые и необитаемые миры. Когда в понедельник ракета пролетала вблизи Бетельгейзе, метеорит размером не больше фасолины пробил обшивку, вывел из строя регултор мощности и повредил рули - корабль потерял управление. Как бы там ни было, однажды
тетки подходят к компьютеру и открывают дврцы, а внутри - четыре ОГРОМНЫХ х...я 
с яйцами. Безумие. Но не успевают они и одного х...я цапануть, как у машины появляются рты с жопами, и вся эта чертова меаника пускается в оргию САМА С СОБОЙ,
черт бы ее подрал. Ведь Вселенная - это вовсе не то, что вбирает в себя слабый 
человеческий глаз. Она не черное, усеянное перемигивающимися искринками небо.
Где дно этой пропасти? И есть ли оно у адской воронки, что затягивает в ебя все,
что только способно быть затянутым в космовороте. Все, что имеет зримый и незримый, осязаемый и неосязаемый вес. Все, что может падать в УЖАСАЮЩУЮ пропасть
пространства. О! Великая и могучая Вселенная! Магия! Волшебство! Влюбленность! 
Запад. Запад - это популяция алкашей, прожигающих жизнь в многочисленных салунах, где 
выпивку отпускают из-под полы жидомасоны. Табачный дым удушливыми слоями  стелется под потолком. Над длинными столами порхают матюки.
 Все британские ученые - это сволочи, подлецы и жидомасонские наймиты.
Вот и железнодорожная станция, у вокзала мы вышли из мотоциклетной коляски
Холодная ноябрьская ночь. Я отчетливо вижу ночной Казанский вокзал. На Казанском вокзале электричества нет, почти безлюдно. На перроне не остается провожающих, никто не захотел прийти проститься с пассажирами. Да и что делать порядочным людям
в Нью-Йорке? Они, к какой бы нации не принадлежали, сторонятся этих сортиров, ибо 
никто еще не возвращался оттуда,- проклятие висит над этими омутами,- никто не приходил назад.  Ну и бардак же там... Мужики там, почти сплошь гомосеки. И все летит в трубу! Все падает в чудовищную пропасть. Перрон опустел,только заиндевевшие окна поезда Москва-Ленинград, да качается красный фонарик на вагоне.
 Старые товарные вагоны жалобно скрипят ржавыми колесами, начинают движение. Несколько минут, и состав скрывается в снежном тумане, только пробивается сквозь тьму свет красного фонарика, прицепленного к последнему вагону поезда, идущего на 
Запад.  Мерно стучат по бесконечным рельсам колеса последнего вагона.Дома там все серого цвета, несчастные и покинутые, как старые, озлобленные, всеми забытые звери.
Легенды! И Х...Й с яйцами и дверцами. Х...Й! Колдовство!

Ну, здравствуй. Да... Как быстро летит время. Не верится, неужли встретились?
Сказали бы нам тогда, так кто-бы из нас двоих поверил. А вот на тебе - дожили
Ровесники мы с тобой, милая. А я ведь художник, Маруся. Пишу картины,
расстреливаю холсты пунктирами масляной краски. А вчера написал стихи.
Вот, послушай, о том что лето самое лучшее время года,
о том что вокруг очень красиво, и существует чудесная возможность 
отдохнуть. Про весну тебе прочитаю, очень красивые строчки. Слушай же
 До весны осталось меньше недели.
 Подснежники - мужестенные цеты.
 Скозь снег, не боясь еще возможного возвращения зимы,
 Вопреки холодам и несмотря ни на что,
 Повляются, растут и цветут,
 Даря нам свою красоту и радуя нас.
 Вот так, наверное, должны поступать и мы.
На самом деле имеет значение лишь одно - что мы есть на самом деле.
Чистая совесть значит больше, чем хорошая репутация. Главной целью
человека д.б. хорошее здоровье, интеллектуальный багаж, которые
приведут к потоку идей, иссякаемому по сути; к независимости и духовной
жизни. Ведь внутреннее спокойствие рождается из осознания, что беспокоят
не сами вещи, а лишь наше восприятие их
Итак, оставляю тебя, моя голубка, с чувством удовлетворения, что хоть чем-то
угодил вам.

Здравствуй! Маруся. Тяжело мне, словно камнем стянули грудь, словно одеялом
укрыты ноги. Не вздохнуть. Наверное, все еще пьян. И пейзаж за окном теперь
другой. Напоминает величественный заснеженный лес. Человек стоит посреди
снежной равнины, ведь судьба дала ему эту возможность. По дороге, вдоль 
которой морозящий мрак, чернееют березки и кривые осинки и расходятся
волнами. Волнами, маруся. Все теперь волнами. Интеллектуально-магнитными.
Холодно, то ли от них, то ли само по-себе. Мировая скотобойня, война.
Кругом царит смерть, полыхает нефть в персидском заливе. Я очень думал об
этом в последнее время, правда. Здесь открывается такой поразительный
ландшафт... горы, какие-то плавные горы, словно их кто-то оплавил и, может,
там взорвали водородную бомбу. Посмотри в упор, маруся. Ну, говори же,говори,
что там было, что взорвалось, почему там такие вот оранжевые волны, или это
море окаменело и куда девались люди...люди мирного труда.
 А может, ты увидишь вместо деревьев...вместо них поджареную свиную ножку.
Да, интересно. Или скажем, взять в пример свиное ухо, обыкновенное жареное
свиное ухо. Если посмотреть с нормального расстояния, а если приблизить его
совсем к глазу... Чувствуется руку приложил мастер, тогда человек может и не
знать, что это всего лишь жареное ухо.
 Есть такой духовный закон, маруся: Бог помогает тем, кому помогает. Кто же
спасет команду матросов, кто поможет морякам тонущего судна. В море матросы
уйдут, бури нас всех позовут, в бури матросы уйдут. Снова поманят их безбрежные зеленые дали, каждый раз при подьеме по трапу на борт.

Здравствуй, Маруся. Сейчас в тенечке с тобою посидим, отдохнем. И ты, это...
ты давай, как завещал Мойдодыр. Ты "Мойдодыра" Чуковского читала в детстве?
О чем он говорил? Разнесу всю избу хером, до последнего венца, ты не пой веселых песен,- не расстрайвай отца. Советовал для пущей убедительности намазать морду гуталином, и не писать больше стихов и картин, разучиться писать. Сам черный как сволочь!
Тяжело, что со мной? Где я, где ты? В аэропорту или по-прежнему лежу в
прихожей? Больной, бессильный, пьяный. Изьеденный ужасом. Тяжело, мы ведь
живем в России? Мы живем под собою не чуя п...ды. В стране, где книга стоит
дороже, чем бутылка водки. Где молоко стоит дороже пива. Где вызов деда
Мороза стоит дороже вызова проститутки. Тяжело от этих невеселых мыслей.
Все это как нельзя лучше соответствует историческому моменту - Россия на
перепутье. Ежемесячное пособие на ребенка составляет около двухсот рублей, 
штраф за парковку на газоне пять тысяч рублей, а штраф за наезд на пешехода
от пятисот до восьмисот. Герои и ветераны войны живут хуже рабов, а пицца
и суши приезжают быстрее скорой помощи и милиции. За этим агрессивным внешне
обликом скрывается тонкая, мятущаяся душа, и поэтому русский человек, он
пьет, курит, нюхает и трахается, он себя не помнит, чтобы заглушить извечную
боль российской интеллигенции за судьбу своей страны, этот обоссанный, на 
первый взгляд, ублюдок.
 Понимаешь, маруся что ты живешь в стране,где соловей поет оттого, что хочет
жрать, а нечего. Ну что ж, пой свои песни и дальше, бухой соловей России. Мы
живем, под ногами не видя п...ды.
Да, я понимаю, жить так как мы живем - нелегко. Вот до чего доводят нас роскошь, изнеженность и забвение всех общественных обязанностей. Мы привыкли
смотреть на все окружающее нас,как на предметы, служащие нашим потребностям
Имя, уважение, почет - вот что приводит нас к крайней степени разложения.

Да,да, друг мой! Всему приходит конец, плохому ли, хорошему. Поздравлю себя с
наступающим Новым Годом Собаки по Восточному календарю, и пусть лето только
в зачатке. А вот возьму и поздравлюсь, слышишь ты меня? Из прынцыпу! Из чистого эгоизьму. И уйду в лес, без шапки, без пальто, в ночь лютую морозную
в чащобы. Помирать словно собака. Уйду замерзать, там в страшном зимнем лесу
лягу грудью в сугроб и адью амиго, аревуар. Собаке собачья смерть.
Слезы текут из моих глаз, стоит предтавить лишь скорый самосуд. А ведь хотелось чтоб все словно у людей, лить слова и испытывать роковые чувства.
Чтобы в постель приносили, присылали лангустов с шампанским. А нету их, тогда
свари мне, зайчик, кофе, пожалуйста, хоть и хочется пива вместо кофе.
Все, птенчик, уговорила, я остаюсь и буду пить исключительно только шампаньское, исключительно из твоей туфельки или этого милого сердцу ротика,
или из твоей сладкой норки...
Но так, знаете ли, отстранясь от простонародной привычки и не возводя в хлеб
насущный. Дон Периньо или Кристалл. Приносят же ебрют. Ах, ебрют! И ты здесь
Мы глубокими стариками обратимся когда, вот и будем клизьму с брютом всавлять
друг другу в наши жопы геморройные. Из прынцыпа, из эгоизьма. 
Настало время и нам расстаться. Ведь с профессией мне не очень повезло. Отсутствует профессия, родная. Работаю судомойкой, мою туалеты, получаю гроши,
бухаю по-черной. Почему? По кочану, жалкая ничтожная личность, подонок и негодяй. Ну и пейте мою кровь, жрите тело. Вместо приличной жизни - каторга.
Даже не она, некий абстрактный многочлен, подобное изображено на полотнах
Малевича. Суперпи...диматизьм вкупе с кибениматикой да плюс Вадим Самойлов. Ах, какой же он молодец! Как он украсил это произведение! Без него оно
явно бы не состоялось, а тут заиграло свежими необычайными красками.
А ночью по русскому лесу идет САТАНА. Третьи сутки идет, а лесу нет ни конца 
ни края. Все здесь перемешалось. В нем русалка на ветвях, в нем леший. И Стенька
Разин, который княжну - за борт, потому что надоела. В нем бродит днем обезумевший
обросший патлами Дядя Ваня, а к ночи устает, ложится на снег и лежит в замерзающей луже мочи, проститутки нассали. Дядя Ваня прикуривает одну папироску 
от другой, беломоровый дым стелется синим облаком над белым блестящим снегом.
В русском лесу творится черное колдовство, сырая земля зарастает березовыми 
почками, наполняется хлестом молний и потоками ледяных вод из прорвавшихся небес
под черными давящими тучами. По бескрайней лесосеке третьи сутки идет сатана,
потея и ругаясь, я так и не обнаружил хотя бы одного места, в котором присутствие 
г-на Самойлова было бы необходимым; я говорю о вокальных партиях, ибо ничего 
другого он не привнес в проект, его вклад ограничился только вокалом, уже еле волочит ноги, поминутно увязая в рыхлом глубоком снегу.
- Этот лес, эту красу земли, воспетую в стихах и прозе, - ненавижу!, говорит
сатана. И розовоперстую зарю, так часто упоминаемую у Гомера, которая "обласкала
своими перстами первое раннее утро, окропила растущую п грядках сладкими кочерыжками капусту" - ненавижу! Чуть закрою глаза и вижу сухих березовых дров кубометров на двадцать. Снегу - по грудь. Ты - лесоруб. Сперва собой утопчешь его
около ствола. Свалишь ствол, потом, едва проталкиваясь по снегу, обрубишь все ветки. Еще их надо искать в снегу и топором до них добираться. Все в том же рыхлом
снегу волоча, все ветки снесешь в кучи и в кучах сожжешь, а они дымят, не горят.
Теперь лесину распилишь на размеры и соштабелюешь. И норма тебе на брата в день -
пять кубометрв, а толстые кряжи надо еще колоть на плахи. Уже руки не поднимают 
топора, ноги не переходят. Этот проклятый лес, все его березовые, сосновые своды
ненавижу. Закрою чуть глаза и вижу еловые кряжи, осиновые, которые сотни метров волок на себе до вагона, утопая в снегу, и падал, и цеплялся, боясь упустить, не надеясь потом поднять из снежного месива. И Вадима Самойлова,- не буду лукавить и 
прикидываться беспристрастным и обьективным судьей, но мнение свое выскажу, - ненавижу. Зол я на него, ох! Как я зол. Зря Самойлов со знаком "плюс", надо бы с 
минусом. Знакомство с творчеством АГАТЫ КРИСТИ в 80-х вызывало у меня приступ 
оптимизма, - в то время эти талантливые от Бога парни творили настоящую музыку, попутно решая сложные музыкальные задачи, и делали это блестяще. Их творчество являло собой продолжение традиций рок-декаданса 70-х, сложную и красивую в музыкальном и поэтическом отношениях разновидность рока, явившегося в образе 
Queen и ранних Sparks.Но в проклятых 90-х братья Самойловы, почувствовав 
коньюктуру, стали одними из предтечей примитивного говнорока.Кто-то скажет, что его стихия - готика. Его стихия - фальшивая истерика примитивного постдекаданса, 
кривлянье сытого папика, изображающего интеллектуального изгоя. И не надо путать
готику с привокзальным юмором.

хх паранойей, а сейчас - суровая реальность - тотальная слежка, корпорации и службы безопасности, контролирующие каждый наш шаг. Как думаете, ещё через 15 лет, в 2032-м, будет ещё хуже? Не знаю насчёт хуже. Я просто люблю фантазировать и даже иногда записываю какие-то фантастические рассказы.

Не знаю, что будет с дронами и всякими этими летающими историями, но мне кажется, что всё это будет использоваться действительно для нашей безопасности. Поэтому хуже не будет. То есть будущее - оно не страшное? Нет-нет-нет

Другие статьи в литературном дневнике:

• 23.05.2018. ***
• 16.05.2018. ***
• 13.05.2018. ***
• 04.05.2018. за 01. 05. 2018