Лада Пузыревская. Качели
Помнишь девочку? Нелепая, босая
с челобитной у реки, где рыбья челядь
серебрилась, блики солнца выпасая.
И казалось ведь – таких не укачелить
невозможных,
будто найденных в капусте,
вдалеке от аккуратных ватных кукол,
и хотелось –
пусть Господь их не отпустит
без страховки под беснующийся купол.
Ведь сто лет уже не стиран и не штопан
рваный край его берёзового ситца.
Над качелями судьбы –
то в пляс, то в штопор –
не всегда лишь то, что сеял, колосится.
Мчались годы безмятежными стрижами,
отцветала звёзд полынь на дне колодца,
сколько ёлок мы уже отнаряжали,
а она, глядишь –
по-прежнему смеётся,
всё играет в города и караваны,
будто ищет, где у мира середина,
хоть бы хны, лишь
на коленях джинсы рваны,
снова входит в ту же реку, невредима,
окликая всех любимых, как спасая,
накануне льда и снега, света после...
Ведь почти не различаю голоса я,
а она их – поимённо, неба возле.
А она их переводит, словно лечит
на ту сторону, где берег не покатый,
не скользит, не осыпается – им легче
будет в гору с камнем в сердце.
Чем богаты,
тем и рады бы последним поделиться,
невзирая на безбожную усталость,
коды, годы, города и даже лица –
знать бы только, сколько
времени осталось.
Слышишь звон – не помнишь, где он,
ближе к ночи
даже самый тихий шёпот – канонада,
сколько музыка ни лейся, ливень мочит
без разбору не умеющих как надо.
Даже если свет кромешный – я пасую,
он всегда нужней кому-нибудь.
А мне бы
вспомнить девочку – нелепую, босую.
И качели, исцарапавшие небо.
Другие статьи в литературном дневнике:
