Говорят тебе: “Не моя война, не моя страна, не моя.
Убивать людей — навсегда вина, и вину эту знаю я.
Я внутри теперь, словно лед, застыл, я вколочен по горло в гной…”
А в Донецке окон — глазниц пустых — не закроем мы всей страной.
Говорят тебе: “Не могу так жить, и дышать не могу совсем.
Выбираю мир, не приемлю лжи, не убий — вот закон для всех.
Я агрессор, руки мои красны, не отмыться стране вовек.”
А в Донецке в зарево тишины мягко падает черный снег.
Говорят: “Мы в мире благих идей, потому-то Россия — зло!”.
А в Одессе заживо жгли людей, и мне сердце тогда сожгло.
Как в кино, ладонью закрыв глаза, я шептала — когда конец?
И теперь мне стыдно вам всем сказать — я не помнила про Донецк!
Я жила не думая, где вина, сразу вычеркнув все, как сон.
В феврале явилась ко мне война, и спросила с меня за все.
Не горжусь, и прежде всего, собой. Равнодушной, глухой, пустой.
У моей страны — самый главный бой — с избирательной добротой.
Где одних несчастных всем миром жаль, а другим под ребро тесак,
Где опять вписали строкой в скрижаль чье-то право на райский сад.
Где нацизм — как насморк, и все больны, даже я, даже ты, дружок.
Потому-то выбор моей страны — генеральной уборки шок.
…Что поделать, права другого нет, возвращайся живым, солдат.
Выпьешь водки дома, за свой Донецк, точно прадед — за Сталинград.
Он соленой кровью стирал кресты, но не стер до конца, увы.
За него сегодня воюешь ты.
Возвращайся домой живым.
Мы используем файлы cookie для улучшения работы сайта. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cookies. Чтобы ознакомиться с Политикой обработки персональных данных и файлов cookie, нажмите здесь.
