Эссе Евгения Антипова
Евгений АНТИПОВ
Эссеист, публицист. Родился в 1958 г. в Ленинграде. По образованию архитектор. Автор шести книг, эссе, исторических расследований, теоретических и публицистических статей. Лауреат премии «Созидатель» за 2006 год и премии «Молодой Петербург» за 2009 год. В 1980-е годы — староста литературного объединения В. Сосноры. В настоящее время — куратор литературного клуба «XL». Преподает на кафедре рисунка Санкт-Петербургского архитектурно-строительного университета, читает лекции на историческом факультете Санкт-Петербургского государственного университета. Член оргкомитета ежегодного литературного фестиваля «Петербургские мосты». Президент «Ассоциации творческих объединений». Живет в Санкт-Петербурге.
КРИТИКА И ВИРТУАЛЬНОЕ ПРОСТРАНСТВО
В конце восьмидесятых годов двадцатого века принял я участие в одном мероприятии, которое во всесоюзном календаре значилось как «Конференция молодых писателей». Руководителями нашего семинара были: О.Левитан, А.Комаров и Н.Крыщук. Староста семинара, естественно, я. Был я тогда энергичней и категоричней. Обладал структурным образом мышления и ехидно критиковал в нашем семинаре всех, даже лысеющего не по годам Валерия Новоскольцева с его бодрыми, хорошо сделанными стихами. А Левитан его от меня защищал. Исключение составили трое — Е.Лукин, только начинавшая тогда Е.Елагина и молоденький В.Зельченко. Их я сдержанно хвалил.
Теперь смотрю через толщу времен и вижу: от всего семинара (человек 20) в литературе остались Е.Лукин, Е.Елагина и В.Зельченко. От всей конференции осталось еще трое-четверо. Рассосался даже Валерий Новоскольцев, хотя он человек пробивной, и уже тогда печатался в толстых журналах — а это серьезный кредит.
На заключительном пленарном заседании я полуправдами проник на трибуну и произнес пламенную речь о судьбах молодой литературы. Зал рыдал.
По окончании конференции были вынесены вердикты, даны напутствия. Отчетливо помню, что меня, принципиального, с моим структурным образом мышления, благословили как грядущего критика.
Поскольку я срочно был избран председателем молодежной секции ленинградского отделения Союза писателей СССР с постоянными собраниями, интригами, толпами молодых литераторов и пунктуальным, мудрым, но вечно спящим Г.Гоппе, о благословении я тут же забыл. Да и что такое критик без рупора, без печатного органа? Так, наименование.
Интернет же появился только при капитализме.
А однажды прочел я стенограмму заседания Союза писателей, где чихвостили В.Топорова, критика. Собственно, как раз за то, что он критик. Я вспомнил о благословлении и задумался...
В стародавние времена Топоров вел семинар во Дворце молодежи, сомнениям его авторитет не подвергался, а сам он воспринимался как данность. Тем более что в те безынтернетные времена статус критика отшлифовывался суровой эволюцией. Я знаю, как безжалостно кромсают статьи, как убивают авторскую интонацию, как с эсэсовской формулировкой «не формат» изящные изюминки вырывают из текста, словно зубы в златых коронках. А за хлипкую структуру просто плюют в харю и жгут утюгом. То есть отбор был тщательный.
И вот, спустя годы, утратив категоричность, став подозрительно добрым, принимая все и вся — ну, чисто дед Мазай,;— я сел на пенек и вынул кисет с махоркой. А действительно, откуда берется статус критика, какими качествами он должен обладать, чему соответствовать? Ведь критик, чего уж там, это, как империализм — высшая и последняя стадия. Дальше никого, только звезды.
Значит, скажут мне, он должен, как полиглот свободно понимать язык чужой системы,;— в данном случае, поэтической,;— то есть не иметь жгучих пристрастий... А, значит, он должен не быть поэтом. Но поэтическую кухню должен знать в совершенстве, причем, не из книг, а практически. И, значит, поэтом он все-таки быть должен. А какие стихи он сам при этом обязан писать — только плохие или только хорошие? А если только хорошие, тогда зачем ему еще и на критику размениваться?
Вот тут, товарищи, пора навсегда расставить жирную точку: если критик — рафинированный филолог, то есть филолог и только, он имеет полное право стихов не писать, ни хороших, ни плохих; если критик, все-таки стихи пописывает, его стихи имеют такое же полное право не быть талантливыми, поскольку это другая ипостась. Но: в этих неталантливых стихах не должно быть признаков беспомощности и т.;н. «ляпов», иначе способность критика видеть соринки в чужом монастыре ставится под угрожающий знак вопроса.
А еще критик должен быть и прозаиком, способным доходчиво (и, хорошо бы, не нудно) излагать свою полезную проницательность, но излагать не просто, а подчиняя это дело жанру. А жанр предполагает наличие цели. А наличие цели диктуется убеждениями. Следовательно, он должен иметь и убеждения.
И по всему выходит, что критиком, все-таки, должен быть я.
А не хочется. Времени не слишком, да и стихи читать не тянет. Тут нужно иметь стальные челюсти, или ненавидеть всех. А я всех люблю.
Стихи не тянет читать, вероятно, потому, что в чудеса не верится. Какие могут быть неожиданности в XXI веке, Соснора все перепахал лет на 50 вперед. Но, оказывается, могут, могут быть открытия в пограничной, так сказать, зоне: только за пару последних лет шибко удивился я кое-каким именам. А сколько открыл для себя поэтов, которые были рядом, с которыми здоровался, а как матерых поэтов открыл недавно. А прибавить тех, с которыми и здоровался, и не сомневался — вообще платиновый век получается. А тут еще молодые авторы прорезаются со своими экзотическими тараканчиками. То есть: жизнь стала гуще, жить стало веселее. Значит, и критика нужна. К тому же Интернет подоспел.
Интернет. Интернет, между прочим, это еще тот фокусник. Тут ведь другие правила, искаженные. В смысле, Интернет может породить любой каприз природы, любое вязкое существо с литературным статусом: анонимность придает таким «публикациям» особую смелость, отсутствие же внешнего редактора делает позволительным другие отсутствия — убеждений, целеполагания в тексте, достоверности описываемых событий, даже мысли. Иначе говоря, Интернет может породить бутафорию.
А с другой стороны, Интернет обозначил сферу своих интересов — виртуальное пространство. И понятие «бутафория» очень даже ложится в философское русло виртуальности. И потом, может, новая эра, обещанная астрологами человечеству, это — виртуальная фаза эволюции? Зона мнимого в природе цивилизации имеет колоссальнейший потенциал. А кто тут вразумительно возразит?
Ну да ладно. Антропософское моделирование это очень уж ответственно, и все же (на всякий случай) кое-какое пособие для нового поколения я подготовил. Вдруг вспомнят меня потомки в своем прекрасном «далеко» как основоположника чего-нибудь эдакого. А раз такие щи завариваются, то свой рецепт назвал я с предельной торжественностью: «Формула успеха литературного критика в условиях новой ментальности». И подзаголовок: для начинающих.
Исторической справедливости ради должен признаться, что базовым материалом для систематизации послужили обильные и компетентные посты одного яркого публикатора. Один такой обильный ком.пост заставил меня внимательнее и ответственнее присмотреться к его, публикатора, деятельности, выявить социальный вектор мотивации и некоторые поведенческие стереотипы. Систематизация вылилась в фундаментальный научный труд, приводимый ниже. Считаю, что благодарные мне потомки должны рядом с памятником собаке Павлова поставить и небольшой памятник Яркому Публикатору — первопроходцу и проходимцу.
…Итак, перво;наперво будущий критик должен принести клятву конокрада, типа «я, такой-то, отказываюсь от прежних предрассудков… (тут еще не дописал), с тем, чтобы избавить себя в дальнейшем от этических переживаний». В пользу этого шага говорят несколько аксиом. а) Выживание требует жертв — либо со своей стороны, либо не со своей (нужное подчеркнуть). б) Поскольку виртуальное пространство предполагает (генерирует) измененное сознание, оно не предполагает никаких соотнесений ни с чем, а, значит, и с этикой. в) Образ, формируемый в сфере мнимого, имеет, тем не менее, реальную социальную проекцию (Чичиков, став крупным виртуальным помещиком, может баллотироваться в реальные губернаторы).
Далее по разделам.
I.;Жанр литературного репортажа
1.;Публикатор вправе интонировать и расцвечивать по своему усмотрению описываемое событие, при этом под событием не следует понимать то, что происходит.
2.;При необходимости (а лучше — всегда) жертвовать достоверностью событий ради яркости повествования.
3.;Памятуя о том, что чужой успех болезненно воспринимается в творческой среде, подбрасывать ей только позитивное, то есть, искажать литературное событие надлежит в сторону негатива, а конкретному литератору придавать характер шаржа. (Наилучший сюжет — фиаско).
4.;Естественную в таких случаях утрату реноме порядочного человека считать не существенной, поскольку этот неизбежный процесс распространяется лишь на близкий, то есть узкий литературный круг. Круг же свидетелей всегда узок.
5.;Отдавать себе отчет в том, что такая жертва незначительна, поскольку в качестве компенсации Интернет предлагает литаудиторию, несоизмеримо б;льшую.
6.;Всегда иметь наготове сценарий «удел правозащитника»; в случае согласованного, то есть резонирующего возмущения немногочисленных свидетелей, действовать на опережение, представить все как коллективную травлю.
II.;Жанр литературной рецензии
1.;Отсутствие эстетических, профессиональных, нравственных и каких-либо иных убеждений в контексте литературной интернет-рецензии недостатком не является. Даже наоборот.
2.;Отсутствие собственной профессиональной позиции дает амплитуду маневра в 180 градусов, позицию надлежит выстраивать локально — в каждом конкретном случае.
3.;Высказывать же суждения надлежит исключительно радикальные и нелицеприятные. Посторонними наблюдателями такая поведенческая политика будет истолкована как безоговорочное доказательство принципиальности.
4.;Всегда действовать от противного: если автор успешно решает формалистическую задачу, акцент рецензии делать на том, что в содержательной части ничего нового; в стихотворении шуточном отмечать отсутствие высоких идеалов; стихотворение философское интерпретировать как эксплуатацию вечных тем.
5.;Для статусности лучше использовать образ интеллектуала, а, значит, наукообразная терминология обязательна (так заведено).
6.;Отсутствие природного интеллекта смущать не должно, и не следует бояться разоблачений; в случае провокационных вопросов, касающихся общей эрудиции, действовать без суеты, прибегать к помощи Википедии (на той стороне диалога за руку никто схватить не сможет).
7.;При этом надлежит отличать все же оппонента упертого от случайно заскочившего на страничку побалакать. На оппонента второй категории времени не тратить, читает он все равно по диагонали и не в ту сторону. Однако на диагональной траектории расставить несколько реперных точек, пусть радуется.
8.;Полемику же с оппонентом первой категории «замыливать», то есть разговор запутывать, удаляясь от предмета, сводить к юмору, если таковой имеется.
9.;Если попался въедливый ботаник и реально угрожает репутации, его комментарии надлежит удалять безжалостно и просто.
III.;Рекомендации общего плана
1.;Необходимо создать вокруг себя клоаку. (Или клику?) Короче, собрать неких оппозиционно настроенных единомышленников. С полными идиотами не связываться, это себе дороже, но сильно амбициозным и завистливым подбрасывать тайные комплименты, они это страшно любят. В благодарность завистники-союзники будут подкармливать энергией борьбы, создавать ауру успеха вокруг публикаций (даже в качестве курьеров) и приносить в пасти новые материалы.
2.;Постоянно помнить о том, что Интернет — лучшая площадка для перформанса. И все правила надлежит своевременно менять. Если литераторы играют по одним правилам, играть с ними — по другим.
Аминь.
Другие статьи в литературном дневнике:
