Но порассуждать я хочу не об этом, а о том, что на сегодняшний день для меня , как для автора, пишущего в этом жанре более трёх лет, есть Японский сонет, да и японский ли он?
Если не вдаваться в историю становления, то на сегодняшний день японский сонет заявлен, как твёрдая форма поэзии, состоящая из 10 строк : «2 хокку являющиеся, по сути, двумя связанными между собой по смыслу двустишиями, которые подразумевают право на самостоятельное существование каждого хокку, и в то же время неотделимость их друг от друга в контексте общей идеи произведения + 4 строки, завершающие сонет» . Плюс к этому точное количество слогов - 5-7-5 для хокку и 7-5-7-5 для четверостишия и чётко заданный ритмический рисунок: для Ясов написанных дактилем ударные 1-4-7 слоги; для сонетов написанных ямбом - 2-4-6-ой. Устраивает ли это меня как автора. Да, вполне, но с оговоркой, что Яс это ещё и нерифмованное стихотворение. Поскольку при заданных твёрдых рамках сохраняется свобода их наполнения. И если автор ищет свободы от формы, то именно отсутствие рифмы,( которая сама по себе является неким ограничителем), станет для него ещё одной открытой дверью в простор мысли и слова.Тем самым приближая его к таким направлениям поэзии как верлибр, с его абсолютной свободой, белому и вольному стиху, а также множество других форм, в которых нет чётких границ, а если и есть, то весьма условные.
Но вернёмся к японскому сонету. Первый спорный момент: являются ли первые шесть строк (два трёхстишия) в сонете хокку как заявлено в определении ЯСа. По моему мнению нет, не являются. Просто потому, что хайкай – это японская поэзия, с вековыми устоявшимися традициями письма. Мгновенность действия переданная через предметность, простота выразительных средств (продиктованная сдержанностью (?)), «картинность». Конечно, может возникнуть вопрос: «а чем мы, собственно, хуже?». Не хуже. Мы другие. У нас другой менталитет, другие традиции, другая культура. В нас очень много задушевности, чувственности, экспрессии которые всегда рвутся наружу. Не зря же существует такое выражение о русском человеке – «душа нараспашку». И попробуйте сказать такое о японце. Поэтому обойтись без образности, метафоричности в японском сонете, на мой взгляд, никак невозможно. Другое дело, что нельзя заигрываться и забывать о том, что образ, метафора и другие выразительные средства должны быть представимыми и ясными для читателя. А как же «киго» (сезонное слово)? А как же «моно-но-аварэ» (печальное очарование вещей)? А как же «укиё-э» (картины проплывающего мимо мира)? По поводу сезонности – да, соглашусь. Но зачем при этом ссылаться именно на японскую поэзию? И в русской поэзии есть традиция такого характера. Даже за примером далеко ходить не надо : «Мороз и солнце; день чудесный! Еще ты дремлешь, друг прелестный — Пора, красавица, проснись…» (А.С.Пушкин). «Печальное очарование вещей» и «картины проплывающего мимо мира» - боюсь, что нам это не подходит. Печальное очарование вещами – да. Чувствуете разницу? Также и со вторым определением. В нас слишком мало развита созерцательность и умение отстранятся, за то хорошо развита наблюдательность и желание «быть участником всему». Поскольку японский сонет жанр синтезированный (эдакая попытка смешать (в очередной раз!) западную и восточные культуры), то подражательность, стремление написать «по-японски» может обернуться простой формальностью. А такой поворот дела может привести к тому, что форма поглотит содержание.
Второй спорный момент: обязательно ли трёхстишия и катрен, помимо объединения общим контекстом, должны быть и сами по себе самостоятельными? Скорее да, чем нет. На мой взгляд именно это и есть изюминка данного направления в поэзии. Для себя я определила это явление, как «круги, расходящиеся по воде». Например:
Поздние астры
Не сохраняют тепло
Стылые лужи
Радость от встречи
Прячу…в карманах плаща
Старые письма
Небо меняет свой цвет.
Только ли звёзды
Могут прощенья просить
У снегопада?
Все три части данного сонета сами по себе самостоятельны. Первый «камушек», или первое трёхстишие дают первую картинку, распуская вокруг себя круги: начало осени, уходящее тепло, подкрадывающийся холод, увядание, одиночество. Вторая картинка: неожиданная встреча, радость которую нельзя показать, так же как воспоминания, которые несут в себе старые письма. Всё это было давно и к чему ворошить? Есть плащ, который поможет скрыть всё: письма – в карманах; радостно-испуганное лицо за поднятым воротником. Третий «камушек» распускает вокруг себя уже другие круги: после снежных туч проясняется небо, выглядывают звёзды. И хотя одиночество и печаль вместе с этими явлениями никуда не уходят, но всё становится проще, когда появляется свет, пусть призрачный звёздный, но всё же свет.
Получается, что каждая часть, являясь самостоятельной единицей в сонете, пересекается с другими, тем самым объедения свои «круги» с «кругами» общего контекста стихотворения.
Не уходя далеко за примером рассмотрим ещё один момент. У многих авторов пишущих японские сонеты в работах полностью, или частично, отсутствуют знаки препинания. Что это? Неуважение к правилам русского языка, эпатаж, или просто неграмотность. Не могу ответить за всех, но думаю, что это мало связано с теми причинами, которые были перечислены. Для себя я это понимаю , как некий приём, который даёт возможность читателю самому расставить все точки над «i», особенно в тех случаях, когда строки играют между собой и возникает некий эффект качелей:
Поздние астры
Не сохраняют тепло.
Стылые лужи.
или:
Поздние астры.
Не сохраняют тепло
Стылые лужи.
Но, как и случае с выразительными средствами, увлекаться данным приёмом (имхо) не следует. Согласитесь, иногда правильно поставленное многоточие может стихотворению дать больше, чем его отсутствие. Тем более, если учитывать малую форму сонета и смысловую плотность его наполнения.
И последний спорный вопрос, который в сущности вытекает из всего, что было сказано ранее: почему «Японский сонет»? Наверное тот же вопрос возникает и у основателей этого жанра, потому что уже сейчас к первому названию прицепом тянется «…или Русский альбомный сонет», «…или Русский альбомный сонет в восточном стиле». Спустя три года я для себя определила это направление, как «Сонет в восточном стиле». Хотя, каюсь, в аббревиатуре "ЯС" звучит лучше :)
Исходя из всего вышесказанного делаю (пока для себя) следующие выводы:
Сонет в восточном стиле – это десятистрочное, нерифмованное стихотворение твёрдой формы, состоящее из двух трёхстиший и одного катрена, которые подразумевают право на самостоятельное существование каждой отдельной части, и в то же время неотделимы друг от друга в контексте общей идеи произведения; с точным количеством слогов и четко заданным ритмическим рисунком (дактиль , или ямб). Само сочинение сонета в восточном стиле – дело тонкое и не приемлет лишней суеты. Содержание, которое порой кажется слишком обезличенным даёт повод думать, о нелинейности и многоплановости произведения. При сжатости и чёткости формы сонета остаётся свобода её наполняемости.
P.S.: Хотя…….
«…Если подбирать символ русской душе, то матрешка вполне может претендовать на подобный титул. Ее открываешь раз, второй, пятый, а дно все время превращается в очередную ступень в глубину. Кажется, что фигурки повторяются, просто уменьшаясь в размере, но это фокус. Копия копии не бывает полностью похожа, что-то неизбежно теряется, упрощается, обобщается. Чем меньше деталей, тем проще уловить главное. Но чтобы найти песчинку, надо просеять песок. Предшественницей и прообразом матрешки считается японская разъемная игрушка, в которой находилось еще несколько, вложенных одна в другую. Изображала она буддийского мудреца Фукурумы, лысого и добродушного, с поднятой вверх головой. Завезли ляльку с острова Хонсю. А сами японцы приписывают создание деревянной потешки безвестному русскому монаху. Такая вот ирония менталитета. ..»
(из статьи Ольги Девш «Матрёшка на Фудзи»)
Мы используем файлы cookie для улучшения работы сайта. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cookies. Чтобы ознакомиться с Политикой обработки персональных данных и файлов cookie, нажмите здесь.
