Была очередная пресс-конференция по случаю какого-то благотворительного проекта.
Как это нередко случается, на организацию мероприятия было потрачено немногим меньше, чем в итоге удалось собрать. Народу было – не протолкнуться. Журналисты, словно мухи осаждали известных персон – писателей, которых, никто не читает (хотя по привычке, люди всё ещё покупают их книжки). Как говорит мой друг Геша – раньше писали «в стол», а теперь читают «в стол», т.е. покупают книгу в надежде прочесть, когда будет свободное время.
Времени, как и денег… Вроде оно и есть, а с другой стороны…
В общем – всё относительно.
Были ещё какие-то артисты эстрады, какие-то бывшие участницы каких-то проектов…
Атмосфера, в общем, была душевная, так как большинство т.н. VIP персон прибыли в надежде зацепиться хоть за какую-нибудь работу, ибо кризис шлёпал по стране. Я давно заметил, что чем невостребованнее артист, тем приятнее с ним общаться.
Вот и здесь, ко мне прицепилась симпатичная девчушка, некогда певшая в какой-то группе, и даже пытавшаяся делать сольную карьеру, после того, как на «новогоднем корпоративе-2006» не дала тому, кому надо было дать, и была вышвырнута в океан шоубиза без надувного жилета и спасательного круга. Дура, не понимала, что у организаторов ТАКИХ корпоративов встаёт максимум три раза в год, и отказать в такой момент, это тоже, что предложить Мацуеву сыграть «Белую стрекозу любви» на дне рождения Лимонова.
В общем, осталась деваха одна в неспокойном море российского шоубизнеса, помыкалась, потыркалась туда-сюда, даже записала альбом из 8 песен, в принципе понимая, что это уже агония…
В начале прошлого года она ещё как-то перебивалась, а вот под конец стало уже совсем туго. Даже найти мало-мальски приличного мужика оказалось сверхзадачей, так как почувствовав сотрясение земли от приближающегося с Запада кризиса, наши мужики не бросились гулять на последние, как принято считать, а подужались в расходах на содержание подруг, подружек и просто тех выскуливал у них(по старой дружбе) то на лечение мамы, то на сапожки восхитительные..
На рынке начался хаос. Самки всех возрастов и категорий стали выходить на охоту. Самок было много. Глаза у них горели, зубы сверкали… У всех них было прошлое, но вот будущее просматривалось неотчётливо. Началась большая охота.
Должен заметить, что кризис положительным образом сказался и на семейных отношениях. Во первых – мужики стали чаще бывать дома. Во вторых – стали более внимательными к семье, ибо им вдруг отчётливо стало понятно, что это и есть тыл. А в тыл плевать – себе дороже.
В третьих – жены, опасающиеся в такое смутное время оказаться в гордом одиночестве, стали как-то внимательнее и заботливее. Кравчук, приехал вчера воодушевлённый – «Представляешь, Ирка с вечера кастрюлю шикарнейшего борща наварила! Давайте вечером к нам, а то сами не справимся..» И мы действительно, вечером поехали к ним, и так хорошо посидели… И хотя я не любитель борщей там всяких и пельменей, но как-то так всё совпало, что расходится не хотелось.
И мы болтали, болтали, болтали… Словно и нет никакого кризиса, и нам уже не четвёртый десяток десяток на исходе… Но это было вчера.
А сегодня ко мне прицепилась эта девица, и в былые времена я бы поехал с ней в какую-нибудь гостиницу, а сейчас мне больше хотелось выпить чего покрепче…
Пока все наседали на персон, я не пошел к столам где стоял дармовой хавчик, а нашел свободный столик в углу и заказал у официантки лонгайленд себе и бокал красного для девицы.. Она была уже явно не в обойме, от того очевидно злилась и брызгала едкими комментариями в адрес тех пока ещё звёздочек, вокруг которых толпились журналюги.
Через минут сорок, когда большинство персон уже свалило с мероприятия, а я допивал четвёртый коктейль к нам подсел парень в круглых очках и с козлиной бородкой… Он рассказал, что опоздал на мероприятие, а ему позарез нужен материал отсюда и желательно прямые комментарии персон, которые уже разъехались. Он говорил, что работает в известном издании, и может напрямую позвонить и Лимонову и Кабакову, но не считает это приемлемым.. А Гришковцу он и сам звонит не станет.
Он ныл уже минут пятнадцать и совершенно было непонятно что же он от нас хочет. Тем временем за нашим столиком оказались ещё двое журналистов более удачливых сегодня, наперебой рассказывавших что Кабаков считает Лимонова писателем если и не выдающимся, то по крайней мере очень мощным. Парень, опоздавший на всё начинал конючить.. Я решил сменить тему и поговорить о современной поэзии, тем более, что парень в круглых очках был филологом по образованию.. Для поддержания разговора заказал парню водки.
-«Ну а из современных авторов тебе кто нравится?» - спросил я пристально глядя на его переносицу? «Да все они говно» - честно ответил очкарик, и опрокинул в себя стопарик.
-«Прямо так и все, без исключения?» - не унимался я. «Все. Без исключения» - ответил филолог, наконец-то расстегивая своё куцее пальтишко и заказав ещё водки.
Девица-певица куда-то слиняла. Подсевшие журналисты решили проявить свою осведомлённость и стали перечислять имена известных им современных поэтов.. Имена, по большей части были женские. Филолог выпил вторую и заказал третью. Однако продолжал настаивать, что все современные поэты – говно. Стало как-то обидно за девчонок. Очкастый филолог стал цитировать Пригова… Громко и с выражением. Ну, хоть что-то – подумал я. «Но и он – полнейшее говно и графоман» - закончил он неожиданно. По его жиденькой бородке стекали какие-то капли, то ли от водки, которая уже в него не лезла, то ли от содовой, которой он запивал стопарики.
Филолог перешел на падонковский язык -«Все, блять, сцуки из Бобруйска!.. Думают, что они жгут, а это всё говно!» Видимо – говно – было его любимым словом.
Я посмотрел на часы – начало девятого. Коктейли порядком замутили сознание, и хотелось чего-то тонкого и возвышенного. Филолог разошелся не на шутку и стал дёргать меня за рукав требуя повторить вместе с ним, что все современные поэты – полное говно!
И тут я понял, что есть лишь один способ рассказать ему о современной поэзии…
Удар был несильным, но точным – прямо в переносицу. Стеклышко из его очков булькнуло в стакан с содовой и стало невидимым. Он зажал разбитый нос и замолчал. Мне стало неловко. Журналисты притихли но из за стола не поднимались. Вокруг нас воцарилась тишина и охранник встал рядышком, впрочем не вмешиваясь в происходящее..
«Зачем же так? Могли бы предупредить, я бы хоть очки снял» - всхлипывая то ли от водки, то ли от обиды сказал филолог.
«Извини.. Не сдержался» - ответил я.
«А Вы, случайно не поэт?» - осенило филолога. «Да нет.. Просто за державу обидно» - соврал я, не задымываясь.
Мы расплатились и вышли на улицу. Филолог шел запрокинув голову ввех, что бы из носа не пошла кровь. «Подвезти?» - спросил я. «Да мне тут рядом, не надо.. Я вот, можно Вам подарю кое что-то, на память, так сказать?» - спросил филолог и достал из сумки какую-то книжечку…
Минут через пять, стоя на светофоре я открыл подарок и увидел фотографию филолога – счастливо улыбающегося. Я пролистал несколько страниц… Там были стихи.
В основном о любви, и немного о смерти..
Тьфу, ты... – подумал я, трогаясь со светофора.
Мы используем файлы cookie для улучшения работы сайта. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cookies. Чтобы ознакомиться с Политикой обработки персональных данных и файлов cookie, нажмите здесь.
