От пороков этого города, на Париж в один глаз глядящего, пахнет порохом дорого, искрит его мгла, как чаща фонарей, что изящно дрожат, освещая изморось...
Он в апреле зажат, будто в плащике, сшитом сызнова, небом забрызганный, ноет, бранится и ранит под рёбра гранитом поребриков, непотребно на бренное пялится сквозь настоящее...
Он плетёт свои дни по утрам из каналов серебряных, где беременный временем дремлет пандорин ящик. Или древний ящер?
Он, напившийся вдрызг, вслух горланит молитвы с песнями, гонит волны, и крыс, и бакланов за буревестниками, и, площадно ругаясь, по Невскому льётся весенняя, беспощадно другая - не песня, но скорбь по Есенину - благовест благовестом. Заутреня пахнет не ладаном. Жизнь в Крестах или крест? Нам, не мудрым, не этого надо, но...
От этого города, в стельку, душа навыворот, и какой-то другой, чуть растерянный шаг. Или выговор? Потому этот стих я плету, спотыкаясь, из слов затасканных... Он простит мне мечту. Вот такая сегодня несказка.
