Рецензии на произведение «Инкогнито 1»

Рецензия на «Инкогнито 1» (Молодой Петербург)

Во многом согласна с последней рецензией. Лично меня немного огорчила "кровожадность" последних двух стихотворений и много огорчила недобрая отстранённость 3-го стихотворения с конца, хотя и образы в нём вроде удачны, и с формой полный порядок. Самое "живое", что ли, стихотворение о рыбалке... и про небо мне понравилось...
С уважением.

Мария Гражданкина   19.12.2009 00:33   •   Заявить о нарушении

Рецензия на «Инкогнито 1» (Молодой Петербург)

А мне лично кажется, автор несколько перебарщивает с образами. Многие из них непонятны. Если с "иметь зиму" еще куда ни шло, то дикий трамвай, треножник развилки, мозоль могилы и рыба окна - совсем непонятно.

Очень понравилось по содержанию второе стихотворение

Мне по плечу не уснуть,
Бросить в безбрежье июня
Сердце, как в реку блесну,
Может быть кто-нибудь клюнет.

Утро мне зренье вернет,
И я увижу над всплеском,
Как удивленно вильнет
Хвостик оборванной лески.

только смущает сбой ритма
И (ударное) я увижу над всплеском...

Успехов автору!

Мария Кутузова Наклейщикова   12.12.2009 11:57   •   Заявить о нарушении

Рецензия на «Инкогнито 1» (Молодой Петербург)

Инкогнито владеет мастерством. Он достиг определенного уровня зрелости и свободно выражает свои мысли, чувства и так далее… Я, как читатель, следую по лабиринту его интеллектуальных образов, его находок. Как повзрослевший ребенок, уже имеющий навыки что-то делать руками, он нашел себе увлечение и умело строит стихотворные замки из кубиков слов на коврике в своей, наверное, уютной квартире. Собирает пазлы, мозаики образов, умело выкладывая из них уже свои «картинки» мира, жизни и даже смерти.

Желтозубая улыбка октября
Замирает на губах аллеи.
Путешествуя по горло в воробьях,
Женщина транжирит бакалею.

ЛАДОНЬ

Тонкий томик жизни. Содержанье:
Несколько не четко выраженных линий.
Часто у нее на содержаньи
Ручки с пастой фиолетовой и синей.

Мной она приручена не споря,
Попусту не разбазаривая силы,
На ладони жизненного поля
Непрерывно натирать мозоль могилы.

Это нравится и ему, и окружающим (читателям), и приятелям-поэтам, заходящим в гости пособирать стихотворные лего. Но автор, как человек способный и проницательный, должен понимать, что как бы ни было уютно и тепло в квартирке, когда-нибудь он должен встать, открыть двери и выйти в жизнь, настоящую жизнь поэзии…
Интересный факт, когда любитель поэзии становится профессионалом и пишет стихи сам, он начинает в основном читать стихи своих коллег, стихи своего поколения, пытаясь уже сейчас оценить их ценность. Он читает своих коллег для того, чтобы было с кем сравнить себя…
Хочу провести эксперимент и сравнить автора-инкогнито с одним из мною уважаемых поэтов, который немного из другого времени, другого языка, другой культуры. А почему бы нет?
Сесар Вальехо
Брату Мигелю
In memoriam
Брат, я сижу на скамье перед домом –
нам так тебя сейчас не хватает!
И я вспоминаю, как мы в это время играли с тобою,
а мама нас окликала: «Дети!..»

Сейчас, как всегда
во время вечерней молитвы,
прятаться мой черед – о, ты меня не найдешь!
А потом – спрячешься ты,
и нигде – ни в комнатах, ни в коридоре – я тебя не найду.
Брат, сколько раз мы этой игрою
Доводили друг друга до слез!

В августе, на исходе ночи,
ты спрятался, брат,
и оставил мне не улыбку – печаль.
И я, твоя тень во время вечерней игры,
Все никак не могу отыскать тебя. И уже
Навсегда я печален.

Брат, ты слышишь?
Мигель, выходи. А то встревожится мама.

Какая пронзительная простота! И совсем не детская картинка смерти!

Наверняка, Вальехо владел всеми приемами стихосложения, но он ничего не складывал, не собирал, не конструировал. Он творил своей поэтической волей, энергией свою поэтическую вселенную:
«… И вот я ради этого хочу
той, кого слушаю, погладить нежно пряди,
солдату – волосы поправить, нимб – герою,
а скромному – величие его.
Не знавшим слез я дать хочу платок,
а если мне от горя или счастья
уж очень станет больно, я начну
латать прорехи гениям и детям.»

И эта поэтическая вселенная - не копия, не картина, не фотография вселенной настоящей. Она – ее аура, ее дух.

ПАРИЖ, ОКТЯБРЬ 1936 ГОДА

Единственное, что уходит, - это я.
От стульев ухожу и от приступков,
от слов своих и от своих поступков,
от сломанного надвое нуля,
Единственное, что уходит, - это я.

От Елисейских ухожу полей,
от Лунной улочки, от горьких размышлений,
от своего – столь давнего рожденья
и от кончины будущей своей,
и, посмотрев назад, среди людей
оставленные вижу отраженья.

Я ухожу ото всего, и все,
доказывая алиби свое,
осталось: и пальто мое, и пряжка
ремня, и старая моя рубашка,-
еще хранящая тепло мое.

То, как пишет Вальехо, напоминает мне то, как снимал свои фильмы Тарковский. Он мог несколько минут показывать зрителю один и тот же кадр «водоросли, колышущиеся в воде». Конечно, пол зала уходило из кинотеатра, но те, кто оставался, они полностью погружались в эти видения Тарковского. Вальехо брал что-то одно и показывал бесконечную глубину чего бы то ни было. Это касается не только Вальехо, но всей литературы Латинской Америки 20 века.
Рассказывая про Вальехо, я просто хотела немного приоткрыть дверь той квартирке, как бы приглашая автора двигаться дальше, все время дальше, за пределы себя и своих способностей, за пределы своего мироощущения и своей манеры стихосложения, за пределы своего языка и своей культуры. Вы, автор, выходите, оглянитесь и сравните свои картины с тем, что вокруг вас.
«Туманьтесь и лучитесь…
…беседовать учитесь у женатых,
молчанию – у тех, кто одинок,
кормите, не скупясь молодоженов,
поите черта из своих ладоней,
рискуйте шкурою в борьбе за справедливость,
уравнивайтесь все,
но дуб пусть будет дубом
и леопардом – леопард меж двух дубов;
да будем,
да осуществимся!
Услышьте, как вода плывет морями,
впитайте все,
хоть ради слез моих прощайте заблужденья,
щадите коз и их детей на склонах гор,
быть человеком отучите Бога,
растите же!..

Меня зовут. Пора…»
Детальный разбор конкретных стихотворений я привожу ниже:
Я здесь, где солнце прячется в кювете,
Где разбредясь среди домишек сонных,
Деревья мне показывают ветер,
Кривляясь, как толпа умалишенных.

Интересный образ, но толпа умалишенных как-то странно разбрелась среди домишек. Если она разбрелась, то это уже не толпа… А вот солнце вполне можно запрятать понадежней среди домишек сонных.

Небом вдыхается свет. Выдыхается мрак.
Ветер сдувает с асфальта последние тени.
И окруженный кольцом бесполезных растений,
Тычет в ограду слепою дорожкою парк.

Хорошое стихотворение.
Не очень поняла 3 строчку . Парк вроде бы сам должен состоять из растений, но он еще и окружен ими, сорняками что ли?
НА ОСТРОВЕ
– Намек на сюжетность, но сюжет не проработан.
Почему именно на острове? Видимо, герой - путешественник, увидел костер, а нет, не пушественник, у него топор, лесоруб. Двоя спят. Почему героя так выводят из себя эти двоя? Если это война, то топор – очень слабый намек, герой – какой-то мститель-партизан? Может быть! А может быть, эти двоя скоммуниздили у него по случаю имущество или обидели его семью? Это по большому счету неважно.
Но все равно, интересно! Может, ему лодка нужна была? И он разозлился из-за ее отсутствия?… А вдруг он маньяк-рецидивист, шастающийся по островам?
Не важно, главное: взял человек топор, разозлился и привалил двоих, и
«Пускай их, навсегда вдвоем хранит природа»
Вот Достоевский Федор Михайлович взял бы и написал вместо романа «Преступление и наказание» рассказик «Случай в коммунальной квартире», а закончил бы словами «И похоронили бабушку на кладбище Александро-Невской Лавры. Упокой, Господи, ее душу.»
И еще. Впечатление такое, что писал этот стих какой-то другой инкогнито.

По рифмам и ритмам, по-моему, у вас все хорошо, но если что – пожалуйста, к Лазунину
Удачи, с уважением

Елена Гофман   07.12.2009 18:02   •   Заявить о нарушении