Георгий Исаков 2

От составителя
Передо мной на столе лежит книга. Новая, еще пахнущая свежей типографской краской. Георгий Исаков, "Избранное". А на память приходит далекая предтеча этого томика - блеклая, едва ли не на оберточной бумаге отпечатанная брошюра — первое издание тогда еще молодого, никому не известного автора.
Пользуясь случаем, не могу не отметить неожиданное мужество главного редактора тогда еще только создававшегося издательства S-PRINT" А.Б. Досжанова, который взял на себя смелость выпустить ту, первую книжку, добрый задор и прямо-таки материнскую заботу корректора Алины Марковны Эрцер, и, конечно, нельзя не упомянуть отчаянных метранпажей - Петра и Исамата Сардисовых. Без них не было бы той первой, и, помня, в какой тяжелой ситуации пребывал тогда Георгий, я думаю, и всех последующих книг Исакова.
Да, ныне Георгий издается и переиздается многотысячными тиражами, его произведения переведены на многие языки и печатались во многих странах мира, но на моей книжной полке особое место занимает тот, уже выцветший от времени экземпляр первой брошюрки с памятным автографом автора, в котором Георгию, на мой взгляд, несколько изменило всегда присущее ему чувство меры.
Несомненно, чувство меры, равно как и отточенный стиль, выверенный слог и чеканная легкость стиха — вот те определения, которые первыми приходят на ум, когда говоришь о стихах Исакова. Я, конечно же, безмерно субъективен, но ведь и без меня достаточно тому доказательств. Вспомните хотя бы вот эти строки из "Усталых цеппелинов":

Раскалывая зябкий волглый купол,
Он шел, в песок макая сандалеты,
И ящерки, свои хвосты теряя,
Год не селились там, где проходил он...

Избыточная детализация сонета "Гвельфы, шерхебели, сплайн" является, конечно же, исключением, только подтверждающим правило.
Многие стихотворения Исакова стали, без преувеличения, хрестоматийными, они публикуются в альманахах и антологиях. Многие строки из его произведений стали крылатыми, порой их цитируют, даже не ссылаясь на автора, что, несомненно, говорит об истинной народности стихов Исакова. Многие персонажи стихотворений, пьес и поэм Георгия стали нарицательными. Давно превратились в пословицы и афоризмы реплики из точных социальных зарисовок "У глетчера', "Парафин", "Вильгельм Оранский". Часто цитируются без упоминания источника апокрифическая поэма "Время зла" и великолепная пьеса «Лаун-теннис — моя профессия» .
Мне же, признаюсь, наиболее по душе одно из самых ранних стихотворений Георгия, в котором, на мой взгляд, ярче всего проявляется то, что зовется на нашем литературоведческом арго «когтистой лапой Мастера». К вящему моему сожалению, составители последующих (за тем первым) сборников почему-то обходили своим вниманием это стихотворение. Возможно, кажущаяся угловатость строф, рваный ритм и непривычная терминология показались редакторам этих книг несколько выпадающими из стиля Исакова, вследствие чего эта миниатюра была признана ими нехарактерной для творчества поэта? Не знаю. Может быть, сказались огрехи перевода, хотя следует отметить, что переводить Георгия считают для себя честью даже такие маститые профессионалы пера, как Микалоюс Палаук и С.Вернон. В той, первой книжке, это стихотворение было переведено самим автором, что, по-моему, ничуть его не портит. В настоящем сборнике "Отдельный всадник" публикуется в том же варианте, и занимает свое, заслуженное место.
Я всегда как-то по-детски завидую тем, кто впервые открывает для себя поэзию Исакова. Конечно, таких людей очень немного среди читающей публики, и с каждым днем их становится все меньше и меньше. Однако и перечитывать Георгия Исакова — удовольствие мало с чем сравнимое. Каждый раз открываешь что-то новое, незамеченное ранее в стихах Исакова, многоплановых без громоздкости, сложных без зауми и изящных без фатовства.
Проф. Г.К. Гаммиберян

Написать личное сообщение    Добавить в список избранных