Андрэ Кортес
Когда я смотрю на вишнёвый цвет, он, как будто, наползает на глаза, обволакивая взор подобно киселю, так что глубины не видно, а есть только цвет, заполняющий пространство, и сразу хочется отвести глаза. Но, как только фокус сползает, немедля возникает желание посмотреть опять, не упустил ли я чего. Когда закрываешь глаза, то остаётся ничего.
Когда я смотрю на вишнёвый цвет, то на кончике языка возникает слабоощутимое вяжущее впечатление, как будто лизнул персик «против шерсти», хотя вкус при этом какой-то другой. Понять какой невозможно, пока открыты глаза. Когда закрываешь глаза, все ощущения пропадают.
Когда я смотрю на вишнёвый цвет, кончики пальцев как будто бы погружаются в велюровую обивку кресел в кинотеатре, куда я ходил в далёком детстве, и сразу вспоминаются фильмы типа французских "Четырёх мушкетёров" и "Анжелики во гневе". И пальцам хочется перебирать и перебирать невидимое нечто, но обратной связи нет. Получается фантомная тактильность пальпации ничего.
Когда я смотрю на вишнёвый цвет, я слышу запах, или мне кажется, что слышу, налитого яблока в июльскую жару. Хотя разве так бывает? Но ощущение именно такое - стрекочут кузнечики, парит сенокос, и в руке благоухающее чем-то нежным яблоко, красное. Я знаю, что этот запах не сохранится и в течении 15 минут, так пахнет только яблоко, сорванное минуту назад, а потом что-то умирает, и запах уже другой.
Когда я смотрю на вишнёвый цвет, ухо улавливает очень тонкий скрежет или скрип, как будто ведёшь пальцем по очень гладкой, но не очень чистой - отсюда и скрежет и скрип одновременно - поверхности. И, кажется, можно услышать, как сминается кожица фрукта, которую надкусывает кто-то с белыми зубами. На этом всё замирает, движения дальше нет.
Когда я смотрю на вишнёвый цвет закрытыми глазами, то слова сразу начинают перемешиваться – «вишнёвый» превращается в Вишь + Новый Свет, и, действительно, он такой новый этот свет, и цвет – это не модуляция белого, а цветение нового, цветение вишни (а, ведь, сейчас, как раз сезон – всё белое в средней полосе – пусть это не праздник цветения сакуры, но это всё равно очень красиво) – а это уже другой визуальный ряд.
И всё-таки мне не нравится вишнёвый цвет, не хочу такую машину, не хочу ничего вишнёвого в своей жизни. Почему он нравится кому-то?
Научите меня видеть в вишнёвом цвете что-то, чего я не могу разглядеть, научите меня его любить. Что в нём можно разглядеть?
Эпиграф
Дымное облако плотно окутывает
Ненасыщенность мыслей моих,
Мрачные тайны злобно выпытывая
Из-под жабр выдыханий, а в них
Частого пульса сердцебиений,
Аритмично вбивающих стих,
Заполняет паузы прений
Моей совести люминесцентный триптих.
Эпиграф-прим (попытка №Х)
Жизнь стекает, словно струйка меж песочных пирамид,
Отправляя память к предкам в царство амфор и хламид,
Оставляя лишь осколки страстно-благостных минут,
Что бегут между годами, между жизнями бегут.
Апостроф
Звонко цокая золотыми копытами, завершила свой ежедневный моцион божественная колесница великого бога Ра, и фея ночи накрыла звёздным покрывалом безграничные пространства подлунного мира. Умиротворённо и кривовато склабится своим беззубым ртом месяц на небосводе в окружении тускло зияющих протёртостей ткани мироздания, среди смертных именуемых почему-то астрами или звёздами.
Гулко и заунывно оглашает окрестности местный мулла из близлежащей мечети, такой же старинной, как и когда-то плодородная земля, давно превратившаяся в безжизненный песок и хранящая следы многих поколений предков того самого муллы, давно, кажется по грустным тональностям его песнопения, забывшего изначальный смысл своих грассато, но использующего тем не менее последние достижения цивилизации в виде репродукторов для вящего распространения бесконечной мудрости пророка.
День похож на день, а ночь – на ночь. По гениальному замыслу великого архитектора – изначального демиурга – длительность этих двух противоположностей единой сущности уравновешена в этих краях, создавая тем самым иллюзию гармонии и геоцентризма. Да, именно здесь теряется ощущение времени и суетности бытия, направляя мысли в более благочестивое русло размышлений о главном.
Вот так и нечего мне сказать боле о произошедших событиях сегодня, ибо оно (сегодня) такое же, как вчера, и такое же, каким будет завтра.
Но если соскрести ржу и корысть бытия с нефритового постамента незыблемости вечности, то в сухом остатке получится следующее:
Когда я смотрю на вишнёвый цвет, то на кончике языка возникает слабоощутимое вяжущее впечатление, как будто лизнул персик «против шерсти», хотя вкус при этом какой-то другой. Понять какой невозможно, пока открыты глаза. Когда закрываешь глаза, все ощущения пропадают.
Когда я смотрю на вишнёвый цвет, кончики пальцев как будто бы погружаются в велюровую обивку кресел в кинотеатре, куда я ходил в далёком детстве, и сразу вспоминаются фильмы типа французских "Четырёх мушкетёров" и "Анжелики во гневе". И пальцам хочется перебирать и перебирать невидимое нечто, но обратной связи нет. Получается фантомная тактильность пальпации ничего.
Когда я смотрю на вишнёвый цвет, я слышу запах, или мне кажется, что слышу, налитого яблока в июльскую жару. Хотя разве так бывает? Но ощущение именно такое - стрекочут кузнечики, парит сенокос, и в руке благоухающее чем-то нежным яблоко, красное. Я знаю, что этот запах не сохранится и в течении 15 минут, так пахнет только яблоко, сорванное минуту назад, а потом что-то умирает, и запах уже другой.
Когда я смотрю на вишнёвый цвет, ухо улавливает очень тонкий скрежет или скрип, как будто ведёшь пальцем по очень гладкой, но не очень чистой - отсюда и скрежет и скрип одновременно - поверхности. И, кажется, можно услышать, как сминается кожица фрукта, которую надкусывает кто-то с белыми зубами. На этом всё замирает, движения дальше нет.
Когда я смотрю на вишнёвый цвет закрытыми глазами, то слова сразу начинают перемешиваться – «вишнёвый» превращается в Вишь + Новый Свет, и, действительно, он такой новый этот свет, и цвет – это не модуляция белого, а цветение нового, цветение вишни (а, ведь, сейчас, как раз сезон – всё белое в средней полосе – пусть это не праздник цветения сакуры, но это всё равно очень красиво) – а это уже другой визуальный ряд.
И всё-таки мне не нравится вишнёвый цвет, не хочу такую машину, не хочу ничего вишнёвого в своей жизни. Почему он нравится кому-то?
Научите меня видеть в вишнёвом цвете что-то, чего я не могу разглядеть, научите меня его любить. Что в нём можно разглядеть?
Эпиграф
Дымное облако плотно окутывает
Ненасыщенность мыслей моих,
Мрачные тайны злобно выпытывая
Из-под жабр выдыханий, а в них
Частого пульса сердцебиений,
Аритмично вбивающих стих,
Заполняет паузы прений
Моей совести люминесцентный триптих.
Эпиграф-прим (попытка №Х)
Жизнь стекает, словно струйка меж песочных пирамид,
Отправляя память к предкам в царство амфор и хламид,
Оставляя лишь осколки страстно-благостных минут,
Что бегут между годами, между жизнями бегут.
Апостроф
Звонко цокая золотыми копытами, завершила свой ежедневный моцион божественная колесница великого бога Ра, и фея ночи накрыла звёздным покрывалом безграничные пространства подлунного мира. Умиротворённо и кривовато склабится своим беззубым ртом месяц на небосводе в окружении тускло зияющих протёртостей ткани мироздания, среди смертных именуемых почему-то астрами или звёздами.
Гулко и заунывно оглашает окрестности местный мулла из близлежащей мечети, такой же старинной, как и когда-то плодородная земля, давно превратившаяся в безжизненный песок и хранящая следы многих поколений предков того самого муллы, давно, кажется по грустным тональностям его песнопения, забывшего изначальный смысл своих грассато, но использующего тем не менее последние достижения цивилизации в виде репродукторов для вящего распространения бесконечной мудрости пророка.
День похож на день, а ночь – на ночь. По гениальному замыслу великого архитектора – изначального демиурга – длительность этих двух противоположностей единой сущности уравновешена в этих краях, создавая тем самым иллюзию гармонии и геоцентризма. Да, именно здесь теряется ощущение времени и суетности бытия, направляя мысли в более благочестивое русло размышлений о главном.
Вот так и нечего мне сказать боле о произошедших событиях сегодня, ибо оно (сегодня) такое же, как вчера, и такое же, каким будет завтра.
Но если соскрести ржу и корысть бытия с нефритового постамента незыблемости вечности, то в сухом остатке получится следующее:
Произведений: 55
Получено рецензий: 8
Читателей: 2389
Произведения
- Болеро - философская лирика, 06.09.2006 19:16
- Amoureuse - философская лирика, 05.09.2006 22:37
- Мессенджер - философская лирика, 05.09.2006 00:28
- Три х - философская лирика, 04.09.2006 10:38
- Время вспять - философская лирика, 03.09.2006 22:13
продолжение: 1-50 51-55