Задушить любовью нелегко

«Задушить любовью нелегко».
А если я иначе не умею?
Эй, господа,
вы думаете, нам —
            жертвам чувства тонкого — дано
иначе проявлять Гиперборею ?

Я написать готова эпопею,
где разложу по полкам, вам, простым:
Что значит: сравнивать любовь как гонорею,
И отчего она жжёт так же, но в груди.

Да, мы страдаем сами от себя,
От кошек, что скребут нам рёбра мерзко!
Мы в зеркале снимаем скальп с чела,
И не хотим страдать от собственного сердца.

Да, мы бы рады были вас понять,
Познать — как, почему и какого это,
Когда ты любишь: семь лет, десять, пять -
Не вырывая из груди
любовь размером с гипер-кашалота.

Любовная блевота!
Чувственная рвота!
Всё это будто взрыв внутри, будто вулкан.

Я не могу познать любовь как абсолют, как Бога —
я вечно попадаю в тот капкан,

когда приманку видишь: оп —
        маленький любёночек.
Идёшь, засматриваешься,
        наступаешь — ХОП!
Схватила за душу, вцепила в клетку коготочечки.

А ты уже не автор, не актёр, не бог —
ты рабопленный, челядь, раб, холоп.
Ты будешь вечность в службе чувств своих,
которые, будто лавина снежная,
возьмут тебя в свой плен —
(тебя, не вас двоих),
и сердце сделается из железки — неженкой.

Я рада бы познать, что есть любовь —
спокойная, простая, безболезненная.
Но Роберт с Вовой объяснили нам давно:
под кожей где-то бегает «лю» бесная.

Да мне писать, когда такой надрыв, легко:
Я душу раздираю — эпидермолиз буллёзный — вот сердце моё!
В моих сосудах бабочки играют в чехарду,
И где стандарт — они выкручивают в максимум.
Я не умею жить в балансе!
Только танцы!
Только природа!
Только солнце!
Либо любовь до гроба, либо смерть.
Выкручиваю шестерёнки вплоть до донца,
И запускаю на потеху всех людей:
Себя ногую, настоящую, больную.

Больную? Иль дарованной судьбой?..
Всё не определюсь: это ли дар? Болезнь иль норма?
Когда в любовь ты так уходишь с головой?