КБШ 2. 8 Соавтор Джон Флетчер

<>  2.8.28  СОАВТОР ДЖОН ФЛЕТЧЕР  <> 

Шекспироведы в большинстве своём считают, что Флетчер сотрудничал с Шекспиром (или дописывал Шекспира), создавая три пьесы: «Два знатных родича» (другое название - «Два благородных родственника»), «Генрих VIII» и утерянную пьесу «Карденио»[451].

Пьеса «Два знатных родича» была впервые опубликована в кварто 1634 года. Авторами её значились Джон Флетчер и Уильям Шекспир, причём имя Флетчера стояло первым.  Следует полагать, что и вклад его количественно был более значительным, чем шекспировский. Эта пьеса не была включена ни в шекспировское Первое фолио 1623 года, ни в первое собрание сочинений Флетчера и Бомонта, увидевшее свет в 1647 году. Зато она вошла во Второе фолио Флетчера и Бомонта 1679 года, в которое также были добавлены две пьесы Флетчера, написанные им в соавторстве с Филипом Массинжером и Джеймсом Шёрли.

Что касается части пьесы « Два знатных родича», предлоложительно написанной Шекспиром, то замечено, что чосеровская сказка “The Knight’s Tale”, оказала влияние на Шекспира, нашедшее отражение в этой части пьесы так же, как и в пьесе «Сон в летнюю ночь», –  Шекспир внимательно читал Чосера.  Среди личных книжек Эдварда де Вера был Чосер; эту книжку он приобрёл ещё в юности (в 1569 году), и, конечно же, в прекрасной библиотеке наставника Эдварда де Вера сэра Томаса Смита тоже был Чосер[452].

Будущий поэт и драматург, сын королевского капеллана, ставшего позднее епископом, Джон Флетчер, родившийся в 1579 году, был, кстати, однокашником графа Ратленда по Кембриджу. Уже в 1604 году (после смерти графа Оксфорда) Флетчер порывался «дописывать Шекспира»,  создав пьесу «Триумф женщины, или Укрощённый укротитель», якобы являющуюся продолжением шекспировского «Укрощения строптивой». 

Джон Флетчер был близким другом и соавтором Фрэнсиса Бомонта.  Они были настолько близки, что даже делили общую постель и общие одежды. Вместе они создали четырнадцать пьес (из 53-х, включающих написанные Флетчером самостоятельно и в соавторстве с другими писателями), сотрудничая
с 1606 по 1613 год.  К 1614 году, когда Бомонт, женившись, оставил театр, оба считались одними из лучших лондонских драматургов.

Как считает Клод Сайкс, Флетчер был «посетителем литературного кружка Леди Ратленд в её лондонском доме»[453]. Литературный кружок графини Ратленд пересекался с литературными кругами завсегдатаев лондонских таверн «Русалка» и «Митре Клуб», с «академией» Мэри Сидни, с поэтическим салоном Люси Бедфорд  и с литературным окружением принца Генри – создателями «Кориэтовых нелепостей». 

Горячие поклонники графини Ратленд, влюблённые в неё поэты Фрэнсис Бомонт и Томас Овербери, были членами её литературного кружка, как и вездесущий Бен Джонсон.  Там же, скорее всего, бывал и близкий друг Бомонта Джон Флетчер. 

У супругов Ратлендов в начале их совместной жизни было также некое поэтическое окружение, членов которого Бен Джонсон в пьесе «Печальный пастух» назвал 
«поэтами Бельвуарской долины».  В него входили, как считает Гилилов, «такие  поэты  и драматурги,  как Бен Джонсон, Джордж Чапмен, Джон Харингтон, Сэмюел  Дэниел, Джон Марстон, Майкл Дрейтон, Томас Овербери, Томас Кэмпион, Фрэнсис Бомонт, Джон Флетчер, и такие близкие к Елизавете  Сидни-Рэтленд женщины – поэтессы и покровительницы искусств, как  её  тетка  Мэри  Сидни-Пембрук,  кузина Мэри Рот,  её  подруги Люси Харингтон, графиня  Бедфорд, и  Анна  Клиффорд, графиня Дорсет. Разумеется, нельзя  пропустить и  постоянного и верного друга  Рэтлендов – старшего сына Мэри, Уильяма Герберта, графа Пембрука»[454]. 

О том, кто, по моему мнению, мог входить в круг «поэтов Бельвуарской долины» мы поговорим позднее (в 4-м томе «Эстафеты Фениксов»), а сейчас для нас важно то обстоятельство, что Флетчер был вхож в вышеупомянутые литературные группы –этот факт объясняет, каким образом к нему попали черновики Шекспира. Как лучшего лондонского драматурга в 1613 году, основного поставщика пьес для бывшей шекспировской труппы (Шакспер в 1613-м удалился в свой Стратфорд-на-Эйвоне, а Фрэнсис Бомонт женился и отошёл от писания пьес для театра), Джона Флетчера избрали «Великие владетели» рукописей для завершения пьес «Два знатных родича» и «Генриха VIII».

Итак, Джон Флетчер дописал «Генриха VIII».  Оксфорд-Шекспир, предположительно, набросал эскиз пьесы и наиболее сильные сцены, а Флетчер завершил дело. 

Что говорит об участии Шекспира в написании пьесы?  Во-первых, эта пьеса была включена в шекспировское Первое фолио людьми, которые лучше нас знали, кто и что написал в шекспировском каноне.

Сие свидетельствует о том, что пьеса либо целиком, либо в основном была написана Шекспиром.  Поначалу шекспироведы в этом и не сомневались.  Но уже в середине XVIII века С. Джонсон высказал предположение, что пролог и эпилог пьесы могли быть написаны Беном Джонсоном. Действительно по-джонсоновски звучит восхваление исторической правды (с которой Шекспир, наоборот, поступал вольно), а также странны для Шекспира выпады против «сцен забавных с пестрыми шутами» (пролог).  Это Шекспир-то, который «ждёт как чести пёстрого камзола»! 

Но лёд тронулся, и английский исследователь Джеймс Спеддинг в 1850 году выступил с утверждением, что «Генрих VIII» – произведение двух авторов: Шекспира и Флетчера. Шекспир, по его мнению, написал только следующие части пьесы:

I.1-2; II.3-4; III.2 (с начала сцены и до слов "Затем вот то! И завтракать идите,/ Коли еще найдется аппетит!" Пер. В. Томашевского); V.1. 

Остальные сцены, иначе говоря, две трети пьесы, будто бы принадлежат перу Флетчера:

Пролог, I.3-4, II.1-2, III.1, III.2 (начиная со слов "Вулси. Что это значит? Что за гнев внезапный?" и до конца сцены), IV.1-2, V.2-5, эпилог.

«Спеддинг исходил в первую очередь из того, что метрика стиха "Генриха VIII" существенно отличается от шекспировской. В частности, он указывал на то, что в этой пьесе гораздо больше строк, отклоняющихся от нормы пятистопного ямба, чем в любой другой драме Шекспира, и это соответствует истине. С другой стороны, он показал, что удлинение строки, дополнение её ещё одним безударным слогом в конце, характерно для стихосложения Флетчера.

Второй род доказательств Спеддинга касался уже драматургической стороны пьесы. По его мнению, шекспировскими являются по преимуществу эпизоды, в которых фигурирует королева Екатерина, да и то не все. Остальные же сцены, как ему представляется, поверхностны в психологическом отношении, невыразительны по стилю, а отдельные эпизоды слишком плоски, чтобы быть шекспировскими»[455].

Спеддинга поддержали авторитетнейшие шекспироведы Сэмюел Хиксон, Ф. Фернивал и Ф. Г. Флей, выдающийся поэт середины XIX века Альфред Теннисон, который считался большим знатоком стихотворной техники, а в XX веке – Э. К. Чемберс и Партридж (1949), который снова представил лингвистические доказательства участия Флетчера в написании хроники.   

В то же время у шекспироведов находятся и аргументы в пользу участия Шекспира в создании этой пьесы: например, то обстоятельство, «что драма от начала до конца пронизана деталями социально-экономического и политического характера, которых мы не найдем у Флетчера, всегда увлекавшегося именно романической стороной истории, но которые типичны для Шекспира».

Что касается датировки пьесы, то шекспироведы классического толка дружно указуют на год 1613-й.  Пьеса «Генрих VIII» была напечатана впервые в фолио 1623 года под названием «Прославленная история короля Генриха Восьмого», пьеса завершала раздел хроник. 

Это произведение даёт нам представление об обстановке, интригах и конфликтах в период рождения Английской Реформации, а заодно и в момент рождения будущей королевы Елизаветы I в 1533 году. Премьера пьесы состоялась 29 июня 1613 года и шла под названием «Всё это правда».  Как раз на премьере этой пьесы произошёл злополучный пожар в «Глобусе»:

«Во время спектакля, в сцене, когда был произведен пушечный салют в честь Генриха VIII, горящий пыж попал па соломенную крышу театра, и в быстро вспыхнувшем пламени сгорела вся постройка». 

По воспоминаниям очевидца, дипломата и писателя Генри Уоттона пьеса

«была представлена с исключительной помпезностью и величественностью, вплоть до того что сцену устлали соломенными циновками, рыцари выступали со своими орденами Георга и Подвязки, а гвардейцы в мундирах с галунами и все такое прочее, чего было достаточно, чтобы сделать величие близким, если не смешным». 

«Такие помпезные, декоративно яркие спектакли, – по словам Аникста, – все больше входили в моду после вступления на престол Иакова I, особенно после 1609 года».  Кроме того, в пьесе есть намёк на английскую колонию в Северной Америке Вирджинию, получившую в 1612 году от Иакова I новую конституцию:

«Повсюду, где сияет солнце в небе,
И честь, и имени его величье
Пребудут, страны новые создав» (V.5).

С тем, что пьеса была написана (или дописана) в период правления короля Джеймса, согласны и оксфордианцы. Хотя Эдвард де Вер и был зачинателем пьесы, он не мог рассчитывать на то, чтобы подобную пьесу напечатали или поставили при жизни королевы Елизаветы. Как пишет Билл Фэрина[456]:

«Трудно представить, чтобы королева Елизавета санкционировала пьесу, в которой речь идёт о её происхождении и рождении (какой бы лестной для неё эта пьеса ни была), поэтому логично предположить, что пьесу начали писать в начале правления короля Джеймса, а затем, вероятно, произошла задержка в её завершении и постановке».

К этому следует добавить, что специальный королевский указ запрещал изображение на сцене правящего монарха и текущих политических событий. Уже один факт выведения в драме отца царствующей королевы представлял собой случай беспрецедентный.

Вопрос с датировкой относительно прост.  Не очень сложен и вопрос о первоисточниках пьесы «Генрих VIII», которые сводятся к двум книгам: «Хроникам» Холиншеда и «Книге мучеников» Фокса (для эпизода с Кранмером – V.1-3).  О связях де Вера и Холиншеда говорилось ранее: последний принадлежал к кругу Лорда Бёрли и пользовался его покровительством.

А теперь обсудим подробнее вопрос об участии де Вера в создании «Генриха VIII».  Эдвард Холмс считает, что существуют «неопровержимые доказательства» того, что
«Оксфордский фактор» присутствует в концепции пьесы «Генрих VIII»:

«У автора был доступ к неожиданным фактам, вскрываемым пьесой... Было бы естественным предположить, что, умирая в 1604 году, Эдвард де Вер оставил наброски этой пьесы, а в  1613 году её завершили другие авторы»[457], Флетчер и Массинджер, например.
         
Дедушка Эдварда де Вера по казалось бы непонятным причинам исключён из списка действующих лиц пьесы «Генрих VIII», несмотря на то, что он играл существенную роль в описанных в пьесе событиях:

1). Не упоминается 15-й граф Оксфорд среди членов Тайного Совета, выдающимся представителем которого он являлся. 

2). Несмотря на то, что в действительности 15-й граф Оксфорд присутствовал на допросе Кранмера (архиепископа Кентерберийского), о чём свидетельствует письмо Кранмера  королю:

«После того, как я написал Вашему Величеству это письмо, мой лорд-канцлер, мой лорд Оксфорд, мой лорд Суссекс и мой лорд камергер Вашего высочайшего дома повелели мне явиться в Звёздную Палату...»[458]

– в пьесе (V.2) он отсутствует. Это ключевая сцена, отражающая важный исторический момент. Отсутствие Оксфорда – результат намеренного редактирования истории.

Косвенно подтверждает присутствие в пьесе «Оксфордского фактора» и Аникст[459]:

«Шекспир, положив в основу сюжета самый острый момент борьбы Англии против Рима, трактовал эту тему в духе, который нельзя назвать иначе, как компромиссным. Это заметно ... в обрисовке характера Екатерины Арагонской. Эта испанская принцесса и католичка представлена самой благородной личностью во всей пьесе. Королева-католичка, преданная казни за свою веру и связи с Испанией и Римом, – яснее нельзя было польстить сыну Марии Стюарт».

Со стороны Эдварда де Вера это было не просто лестью сыну Марии Стюарт, – скорее персональной симпатией к Екатерине, с которой его дедушка был лично знаком. 

10 апреля 1533 года король послал графов Оксфорда, Норфолка, Сэффолка и Дорсета сообщить Екатерине, что она больше никогда не вернётся во дворец. Несмотря на то, что 15-й граф Оксфорд был сторонником реформации и разрыва с Римом,
по-человечески ему было жаль преданную королю бывшую королеву Екатерину, попавшую под колёса истории.  Когда Екатерина умерла (1536 год), главными плакальщицами на похоронах были герцогиня Сэффолк, графиня Вустер и графиня Оксфорд. 

Пришлось графу Оксфорду выполнить печальную миссию и по отношению к дочери Екатерины – Марии:  в октябре 1533 года группа влиятельных аристократов, включая 15-го графа Оксфорда, была послана к ней с целью убедить её отказаться от титула принцессы.  Её возражения вызвали слёзы на глазах делегатов.  Эдвард де Вер получил из первых (семейных) рук информацию о событиях, которая отсутствовала в хрониках.  События эти не были для него отчуждённой историей, вызывали в нём живой интерес и волновали его чувства.

Обычно историки, описывающие события жизни короля Генриха VIII, сконцентрированы на шести его женитьбах, Шекспира же волнует более узкий вопрос: законность права наследования престола королевой Елизаветой, дочерью Генриха.

Для современной публики эта законность кажется очевидной, в то время как во времена Елизаветы католическая церковь считала Елизавету еретичкой и внебрачной дочерью Анны Болейн от короля Генриха.  Католическая церковь не признавала ни развод короля с Катериной, ни его брак с Анной Болейн.  Проблему бастардства, как я уже писала, Эдварду де Веру пришлось испытать на собственной коже[460]: его сводная сестра судилась с ним, оспаривая его права. Сын де Вера от Анны Вавасор был бастардом.  Королева Елизавета любила поддразнивать де Вера, называя его бастардом, и это ему очень не нравилось[461].

И ещё один интересный момент. Как пишет Билл Фэрина:  «Таинственно отсутствует в пьесе Шекспира крупная историческая фигура – Томас Мор, ставший святым католическим мучеником за его активное участие в сопротивлении разводу короля Генриха с католичкой Катериной и поспешной женитьбе на Анне Болейн...»[462].

До нас дошла рукопись неопубликованной пьесы «Сэр Томас Мор», написанной шестёркой авторов. Пьеса анонимная, но шекспироведы  условно обозначили авторов латинскими буквами S, A, B, C, D, E. Считается, что «перо D» – это перо Шекспира, а «перо S» принадлежит Энтони Манди.  Начальная версия рукописи была написана Энтони Манди, слугой и секретарём Эдварда де Вера, а остальные соавторы правили её[463]. 

Кроме Томаса Мора, есть ещё одна существенная историческая фигура, которую умалчивает пьеса «Генрих VIII», и которой, с другой стороны, отведена преувеличенно важная роль в пьесе «Сэр Томасе Мор», – поэт Генри Говард, граф Суррей, родной дядя Эдварда де Вера, переводчик Вергилия, пионер новой формы английского сонета, используемой впоследствии Шекспиром. Граф Суррей был обвинён в государственной измене и казнён в 1547 году. 

Оксфордианец Джозеф Собран заметил, что автор «Генриха VIII» приложил значительные усилия, ретушируя исторические факты так, чтобы граф Суррей предстал перед читателями в благоприятном свете. Одним из таких ухищрений было изменение возраста графа Суррея: в пьесе он предстаёт достаточно зрелым, чтобы быть участником событий, в которых на самом деле участия не принимал, ибо в то время был всего лишь подростком[464].

Итак, в 1604 году 17-й граф Оксфорд ушёл из жизни, оставив среди других ненапечатанных произведений,  черновики некоторых сцен незавершённой пьесы «Генрих VIII» и наброски «Двух знатных родичей». 

В 1612 году ушли из жизни супруги Ратленды, графиня Пембрук для поправки здоровья готовилась к длительной поездке на Континент, граф Дерби попрощался с литературным творчеством, предположительно после редактирования «Бури». Кому же «Великие владетели» поручили принять эстафету и дописать пьесу «Два знатных родича»?

- Конечно, Джону Флетчеру, одному из самых популярных драматургов в 1612-1614 годах.

Но так как писанием Флетчер добывал себе хлеб насущный и всегда публиковал свои труды под своим же именем, из своего соавторства он не стал делать секрета, и «Два знатных родича» вышли в формате кварто под именами Флетчера и Шекспира. Датой завершения этих пьес Шекспира как раз и считается 1613 год, когда Вилл Шакспер удалился в свой Стратфорд-на-Эйвоне, освободив дорогу Флетчеру. И хотя Виллу Шаксперу оставалось жить ещё три года, творчество Шекспира внезапно прекратилось.

Когда выходило первое издание этого тома моей монографии, я была во власти идеи «Двух Шекспиров» (Оксфорда, а затем Ратленда), и мне показалось очень интересным фактом то, что король Джейм I якобы почтил память обоих Шекспиров:  в 1605 году (после смерти Оксфорда) при Дворе Джеймса было поставлено СЕМЬ шекспировских пьес, а в 1613 году (после ухода Ратлендов из жизни) – ЧЕТЫРНАДЦАТЬ.  За время правления короля Джеймса было только два таких шекспировских фестиваля.

Но дело обстояло не совсем так, как казалось. «После того» не всегда означает «вследствие того».

Первый «шекспировский фестиваль» 1605 года был устроен в честь свадьбы фаворита короля Джеймса, Филипа Герберта, и дочери Оксфорда, Сьюзен де Вер. Сьюзен таким образом действительно почтила память своего отца, но, что касается короля, его фаворита и их окружения, им просто доставляли удовольствие пьесы Шекспира, и мода на них ещё не прошла.

А в 1612 году неожиданная смерть принца Генри была оплакана протестанским литературным сообществом гораздо сильнее, чем смерть супругов Ратлендов. После ухода из жизни принца Генри (в его окружении процветало множество людей искусства), протестанские надежды переключились на принцессу Елизавету Стюарт. И когда её суженым стал протестанский курфюрст Фридрих, это явилось большой радостью для многих. А Шекспир был своим, любимым драматургом для принца Генри, принцессы Елизаветы и их сторонников, включавших Уильяма Пембрука, Филипа Герберта (графа Монтгомери) и его супругу Сьюзен де Вер (графиню Монтгомери). Поэтому в честь свадьбы принцессы Елизаветы и курфюрста Фридриха в 1613 году при Дворе были показаны их любимые пьесы, особенно «Буря», прототипами героев которой (Миранды и Фердинанда) они отчасти являлись.

«Но какое отношение эти два шекспировских фестиваля имеют к Джону Флетчеру?» - спросите вы.

Дело в том, что в сборнике Роберта Честера «Жертва любви» есть стихотворение, подписанное именем Шекспира, заключительные строки которого следующие:

«К этой урне [с прахом Феникса и Голубя] позвольте подойти тем,
Кто либо верен, либо прекрасен;
За этих мёртвых Птиц, помолись.
  Уильям Шекспир».

“То this urne let those repaire
That are either true or faire;
For these dead Birds, sigh a prayer.
     William Shake-speare”.

Это посмертный плач по Фениксу и Голубю, в которых И. М. Гилилов увидел супругов Ратлендов. И я в 2008 году разделяла его мнение. Автором этого плача Гилилов[465], Р. Шахани, Э. Гарнет и некоторые другие литературоведы сочли Джона Флетчера, учитывая поэтические качества и язык этого стихотворения («Плач» чрезвычайно близок к нескольким строфам, написанным Флетчером в 1616 и 1621 годах).

Если бы Гилилов оказался прав и уважаемые поэты сборника «Жертва любви» (включая Джона Флетчера), превознося до Небес некую исключительную пару поэтов, имели в виду супругов Ратлендов, то это как минимум доказало бы, что Ратленд был признанным поэтом, смерть которого оплакивали Бен Джонсон, Джордж Чапмен и Джон Марстон. В таком случае второй шекспировский фестиваль мог бы иметь отношение и к супругам Ратлендам и вырос бы вероятностный вес предположения о том, что Ратленд и его жена были Вторым Шекспиром. Разбираться в этой возможности мы будем в 4-м томе «Эстафеты Фениксов», а пока отметим, что существует вероятность того, что Джон Флетчер не только дописал две пьесы Шекспира, но и сочинил стихотворение, подписав его именем Уильяма Шекспира.

Говоря о создании пьесы «Генрих VIII», было бы несправедливо обойти молчанием такую личность, как cэр Генри Невилл, член Парламента, английский посол во Франции в 1599-1601 годах. Как участник эссекского мятежа, Генри Невилл был заключён в Тауэр и находился там до прихода к власти короля Джеймса в 1603 году. 

Потомки Генри Невилла передали в Линкольнширский архив «Тюремную записную книжку 1602 года», представляющую собой 196-ти страничный документ, – компиляцию цитат и выдержек из исторических материалов, хранившихся в Лондонском Тауэре.  Выдержки снабжены пометками и замечаниями компилятора. 

Особый интерес для нас в этом документе представляет описание коронации Анны Болейн и целая страница комментариев по этому поводу.  Как утверждают литературные исследователи Бренда Джеймс и Уильям Рубинстейн, у описания коронации из «Тюремной записной книжки» большое сходство со сценой коронации в пьесе «Генрих VIII»[466]. Сотрудничал ли Генри Невилл с Джоном Флетчером в создании «Генриха VIII» или просто передал ему свои записи, не ясно, но то, что Флетчер и Бомонт были близкими друзьями и политическими соратниками cэра Генри Невилла, – подтверждённый факт.  Совместная пьеса Флетчера и Бомонта «Король и Не Король»  была посвящена Невиллу, который оказался, к тому же, владельцем рукописной копии этой пьесы[467]. 

Генри Невилл был также другом Уильяма Пембрука и Генри Саутгемптона.  Невилла называли «дорогим Дамоном» Саутгемптона, намекая на классический образец истинной дружбы между учениками Пифагора Дамоном и Питием[468].  Невилл был также другом поэта Томаса Овербери[469]. Дружен был Невилл и с Беном Джонсоном, и с графом Ратлендом. На процессе Эссекса Невилл дал благоприятные для Ратленда показания, подтвердив, что Ратленд примкнул к мятежникам в последний момент и не участвовал в подготовке мятежа. 

Из вышесказанного ясно, что Невилл входил в шекспировское окружение, то есть его личная причастность к созданию «Генриха VIII» или причастность его заметок, сделанных в Тауэре, вполне допустимы.


***

Примечания.
451. Chambers, том 1, стр. 531.
452. Farina, стр. 55.
453. Sykes, стр. 204.
454. Гилилов, стр. 319.
455. Аникст, "Генрих VIII", историко-литературная справка. Здесь и далее (до следующей ссылки) цитируется справка  Аникста.
456. Farina, стр. 151.
457. Holmes, стр. 68. Далее по тексту главы ссылки на стр. 66-67.
458. Cranmer Papers ii. Parker Society.
459. Аникст, "Генрих VIII", историко-литературная справка.
460. Farina, стр. 153.
461. Nelson, стр. 40-41, 206.
462. Farina, стр. 154.
463. Билл Фэрина ссылается здесь на Чемберса и Шенбаума.
464. Farina, стр. 154. Ссылается на Собрана: Sobran, “My Uncle Henry,” стр. 3, 6.
465. Гилилов, стр. 50-51, 414, 488-489.
466. James B., Rubinstein W., стр. 44.
467. Lesser, том 67, стр. 947-978.
468. James B., Rubinstein W., стр. 51, 54, 246.
469. Ibid., стр. 247.


*********************************************************
<> <> <> <> <> <> <> <> <> <> <> <> <> <> <> <> <> <>   
*********************************************************