Эмиль Верхарн Три дивы Брюсселя

     переложение с французского
     Легенда о славном брабантском гулянье

Чиновно бдительная башня-колокольня,
Так дружелюбна ты к шмелям-тихоням!
Соизмеряешь души и пространства,
Пока над ними блещут облака;
На милых дев взирая свысока,
Живописуй событья беспристрастно.


Сродни их имена цветам и жемчугам;
Полоски радуги, подобно поясам,
Как ореол, вокруг девиц сверкая,

Их облик позабыть не позволяют:
Тела точеные – как у дворца колонны,
Бел мрамор, золотым отливом обрамленный,
Стекают капли влаги, будто плачут.
И если путник жаждой утомлен,
То плотью девы насладится он,
Вкушая влагу, праздник и удачу.


Да здравствуют восторг и наслажденье,
Им не чета и лилий полевых цветенье;
Всяк покорен, природный дар воспев
Трех юных дев.
Слепят красой тела и вызывают трепет;
Как жар июля, как дыханье лета;
Как зал дворца сияет белизной
Так с ними день – пьянящий выходной.


Полощутся знамена на флагштоках,
В Брюссель на праздник люд спешит потоком;
Толпе уж мало улиц полосы,
ВинА все ждут в вечерние часы.
И вот, у ратуши стихает звон подков,
Три юных девы,
В манжетах золотых и в платьях белых,
Для Вас своих забудут женихов.


На крышах тОлпы смельчаков
Нашли приют;
Приветствия друг другу шлют;
С балконов – праздные ответы,
А городским властям – аплодисменты;
Вот у курантов к празднику обнова –
Изменена мелодия их звона;
Бегут фигурки в золоченьи и в парче;
Играют складки на плече
Подвижных львов;
Нас будоражит светлый луч,
Но сумрак ждет, серее туч,
С отливом красным сладостный покров.


Загадочны улыбки дев,
На солнце тело обогрев,
Среди бурлящей здесь толпы
Их не смущает нагота;
Они строги, они смелы,
На постаменте их места,
И впору ждать от них всего.


Бесстыдства торжество,
Тела девиц без платья
Уже зовут в свои объятья,
И благовесту не унять их;
Ведь взоры жадные толпы
На трех девиц обращены.
Истомы жар, хмельная сласть.
В толпе безумный крик издАли,
От винных струй взыграла страсть,
Опустошают сотрапезники бокалы.

Все жарче летняя напасть,
При виде юных дев нагих
Растет охотничий азарт;
Плечей и шей, и бедер скат, –
Поглаживают гости их.
Фламандка плотью небедна;
И откровенно нескромна;
Приемлет губ хмельных касанье;
Разнузданность? – да просто обожанье.
“Любезнейшие дамы-господа,
Сегодня или никогда
Пусть усладит вас дивный хмель
Из чрева дев и их грудей;
Фиеста в городе Брюссель
На протяжении трех дней”.


А что же будет через год?
– Забвение к ним не придет.
Но заново падем мы ниц,
Скульптур завидя белизну,
И изберем не тишину,
Но трех девиц,
Красу их вожделенных тел
И вакханалию затем.
           2025

Emile Verhaeren 1855-1916
Legende de la bonne humeur brabanconne.

A bourdons lents, ; bourdons lourds,
D;menez-vous, clochers et tours ;
Semez vos ames dans l’espace ;
Chantez — et vous, les nuages d’orfroi
Faites comme un volant pavois
Aux pucelles qui passent.


Elles portent des noms de fleurs et de joyaux.
Les arcs-en-ciel sont les bandeaux
Dont se ceignent leurs gloires.

Elles s’illuminent dans la memoire :
Leur corps est droit comme un palais
De piliers d’or, de marbres frais
Et de claires fontaines.
Ceux qui veulent boire et manger
Pourront gaiement se partager
Leur chair bonne, comme une aubaine.


C’est pour la joie et le bonheur
Qu’elles quittent les champs en fleur
Et qu’elles sont triomphales et belles
Les Trois Pucelles.
La trepidante ardeur s’allume a leur clarte ;
Et c’est Juillet et c’est l’ete ;
Les fa;ades de haut en bas sont blanches
Et tous les jours sont des Dimanches.


Hampes debout, drapeaux flottants,
Bruxelles en liesse et en folie attend ;
Et ses rumeurs d’heure en heure plus drues
Bondent les cours, gonflent les rues
Quand tout a coup, pres du beffroi,
Les Trois Pucelles,
En robes d’or et de dentelles,
D’un bond joyeux, quittent leurs palefrois.


Deja la foule est sur les toits,
Montee ;
Des millions de mains sont agit;es ;
Au bord de leur balcon d’airain
Applaudissent les echevins ;
Les carillons renouent les mailles
Musicales de leurs sonnailles ;
On etale l’or et le brocart ;
Parmi les plis houleux des etendards
Les lions bougent ;
Et le soleil du bon espoir
Dans ce fourmillement profond et noir,
De proche en proche, allume un toquet rouge.


Les Pucelles sourient et se complaisent
A se sentir si largement a l’aise
Parmi ce peuple ardent, gaillard et prompt.
Elles n’ont peur de ses bourrades
Et leur pas ferme et bien d’aplomb
Sans hesiter, gagne l’estrade
O; leur bonte veut s’exalter.


D’un geste fier sont ecartes
Robes, jupons, chemise,
Et l’impudeur se solennise ;
Les cloches tintent aux eglises ;
La foule luit de tous ses yeux ;
Les trois pucelles rivalisent
De belle humeur et de sant;.
Et c’est un cri, mais fol, immense,
Comme un jet d’or et de clarte,
Quand la fete de boire et de manger commence.


Sous un dais clair comme l’ete,
Les pucelles droites et nues
Illuminent et dechainent l’entrain ;
Leur col, leurs epaules, leurs reins
Ne craignent pas les mains charnues.
Elles sont flamandes et le font voir ;
Leur torse est lourd comme un dressoir ;
Leur chair de baisers fous se ravitaille ;
Bafrer et s’accoler ? — c’est la bonne bataille.
« Aimez-vous donc, les gas et les femelles,
Et pillez-vous les chairs
Pour celebrer les trois pucelles
Qui de leur ventre et de leurs seins
Sur la Grand’Place de Bruxelles
Pendant trois jours, nous verseront le vin. »


Et chaque annee, apres s’etre refait,
— A la source de quelle foret ? —
Une virginite nouvelle,
S’en reviendront comme aujourd’hui,
Sur leurs chevaux d’or et de bruit,
Les Trois Pucelles,
Pour presider, belles et lentes,
Aux grands repas suivis d’etreintes violentes.