Едять их обезьяны!

Привезла в деревню я тётушке бананы.
А она сказала: "Едять их обезьяны!
Ты вот, ну-ко, похлебай свеженькой окрошки,
Ну а завтра с утречка' наварю картошки."

За калитку выхожу – белая берёзка,
Стройная, зелёная, в новеньких серёжках.
На скамейке дедушка курит самокрутку,
Материт тихохонько кур да индоуток:

"И индюк, и утка – эт тебе не шутка!
Ить-итить, наука! Вот такая штука,
Эт, тудыть, наверняка, не тянула, чтоб река.
И поменьше в ей жирка, и сытнее потроха.

Ишь, что ноне стало, выпить не мешало б,
Ломит кости, ити-мать, это ж надо понимать!
Бабка ку'рей развела, чтоб их разорвало,
Мне бы век их не видать, ить-итить-такие-мать."

Вечереет, тётка мне молока из крынки:
"Ты ужо побольше пей, эка ты пушинка!
И чаво удумала, привезла обновы?
Да куды же их носить, больно уж фортовы?"

"Ить, тудыть," – вмешался дед, – "дело не годится!
Глянь, порты-то - "абибас", ить-итить, сгодится,
Ты, старуха, ить-итить, стала бестолкова.
На тебе не угодить, всё тебе хреново!"

Просто на сердце бальзам эти разговоры,
Согревают душу мне добрые их споры.
Домик маленький стоит на краю деревни,
Петухи и те поют во сто раз душевней.