постдефицита

Они цепляются за «откровение» — прямой доступ к ощущению красного, боли, тоски. Знакомство с собой — как с любовником в темноте. Иллюзионисты хохочут: волшебство! Но мы знаем: квалиа — сырой сигнал, шум в системе восприятия. Не хранить его как святыню — взломать! Расширить сенсориум, подключить внешние банки памяти, превратить «особый доступ» в интерфейс коллективного разума. Ошибка не в квалиа — в узости канала.

Он вернулся. Тот самый, что гнал стада тележек у «Франпри». Теперь — цепи на бедре, свитер-знамя под курткой, женщина рядом. У полки с камамбером: «Президент, берем?» — «Думаешь, унесем?» Без смеха. Без тележки. Свобода — это панк-цепь на бедре и выбор сыра без груза прошлого. Ускорение освобождает от балласта.

Все, отвергнутое небом, раздувается в поле зрения. Стоки мыслей — в океан данных. Подозрение — прилив и отлив. Мертвые плоды смысла плывут по течению. Воздух густ от домыслов. Море стало водопадом, падающим на синяк Божьей ошибки. Падение — это полет вниз по течению Ускорения. Стены колодца — пласты истории: праведный гнев, подавленный бунт, ДНК сарказма. Четыре миллиона лет презрения в генах — не груз, а топливо для критики. Латиметрия? Наука измерения падений. Просвещение — это нырок в бездну данных, где эхо веселья — сигнал из будущего.

За кассой: «Она не понимает: бизнес — это кровь без расписания!» Хозяйка ахает: «Ваша правда!» — не истина против лжи, а прорыв кода повседневности, искра в цепи рутины. Рабочая мысль — акселерация смысла в замкнутой системе.

Комната — пламя. Он выламывается из кожи: копыта-утюги, пальто-крыло, глаза-прожекторы, рога до потолка. Трансформация! Человек-олень — взлом вида. «Рога на вешалки?» — насмешка как оружие. Религия дала капкан для чакр и веру в силу смеха. Но боль не кончается в детстве. Видео-архив: я — лысая крыса, шепчу «мщение» на всех языках. Прошлое — вирус. Ускорение требует форматирования.

Миметическое соперничество — все хотят одно. Рынок — суррогат религии, жертва без крови? Ложь. Жертвы — проигравшие, экология, сама душа. Кратковременный кайф обладания — наркотик. Неудовлетворенность — движитель. Но рынок слеп к истинным нуждам. Миметическая эскалация ведет к краю. Старая ОС! Нужна новая платформа: не жертвенный обмен, а посткапиталистическая алгоритмизация изобилия. Устранение дефицита — не мечта, техническая задача. Стремление к Абсолюту — не архаика, а вектор.

Голос из репродуктора: история 1 апреля сливается с акцией на водку. Гипермаркет-просветитель. Интеллектуальный стриптиз. Скоро — киноэкраны меж полок с макаронами, лекции о барокко у холодильников. Знание, растворенное в потоке потребления, — топливо для новой платформы. Не разбавить — усилить! Пусть курсы кодинга прорастают меж банок тунца.

Полиглот, гражданин мира. Хирург ; геометр ; литейщик пушек ; основатель ветшколы ; профессор астрономии. Гипотезы, как искры: ошибка Мешена с метром, четвертая власть — публицистическая (журналисты!), велосипед-самокат за 20 лет до Дреза, «пеллетт» — искусственная кожа, «солнечный кузнечный горн». Гений ускорения, разорванный старым миром! Непостоянство — не слабость, широта охвата. Но результаты — горы невнятных заметок: археология, египтология, универсальный алфавит, проблема Гольдбаха, зимняя спячка сурков, критика Лавуазье. Проекты, которым «не хватало мелочи». Жертва капиталистической фрагментации! Его энергия растрачена, не направлена коллективным Разумом на прорыв. В новом мире его гений стал бы ядром Нейросети Прорыва.

Выбор камамбера — пальцы женщины скользят по упаковке, как по коже нового любовника, холодный сырный воск — предвкушение.
Голос из репродуктора 1 апреля — шепот в ухо, обещающий скидки-ласки. Легкий алкоголь — жидкость для разблокировки тайных жестов.
Квалиа-«откровение» — экстатический спазм самоузнавания в зеркале темной материи.
Падение в колодец данных — оргазмическое растворение в потоке, где стены — рифленые, как внутренности.
Трансформация Крамера — эрекция новой формы, рога, прорывающие потолок антропологии.
Солнечный горн ван Лоренса — сфокусированный луч желания, прожигающий сталь реальности.

Гипермаркет — стеклянный террариум, где воздух выжат до вакуума тоски. Свет люминесцентных ламп — кислотный дождь на сетчатку.
Океан данных — ледяная пучина, где тонут неархивированные мысли.
Прошлое — тектоническая плита, давящая на позвонки, трещины заполнены криками нереализованных идей ван Лоренса.
Круиз-контроль жизни — неумолимый конвейер, движущийся к обрыву, где тело Крамера бьется в метаморфозах.
Миметическое соперничество — лес стальных игл, пронзающих пространство между людьми, сочащихся завистью.
Недостающая «мелочь» для изобретений — черная дыра, засасывающая гений в ничто старой экономики.

Повседневность — фронт. Парень с цепями, хозяйка лавки, голос из репродуктора, падающий Эдди, распадающийся гений ван Лоренса — все это сигналы старой ОС, трещащей по швам. Не ремонтировать! Ускорить коллапс! Вырвать технологии просвещения, медиации, производства из рук динозавра Капитала. Построить Платформу: где знание течет свободно, как вода в гипермаркете будущего; где квалиа — открытый код для улучшения; где трансформация, как у Крамера, — легальный апгрейд; где рассеянная гениальность ван Лоренсов сплавляется в коллективный Разум. Рынок-жертвенник должен пасть. Жестокость мира — не приговор, а вызов для взлома. Вперед! Сквозь интеллектуальный стриптиз гипермаркетов — к новому рассвету постдефицита.