Женщина - и тихий причал и девятый вал

Она потянулась, изящна, легка,
Как будто спала вековые века.
Взглянула на старца лукаво, с ленцой,
И он обомлел пред ее красотой.
В глазах ее - море, что было в кувшине,
И мудрость, и хитрость, и холод пустыни.

Спросила она: «Что, мудрец, замолчал?
Ты сам меня создал, ты сам меня звал.
Я - буря и штиль, я - закат и рассвет,
Я - твой персональный и рай твой, и бред.
Во мне переплавились ложь и святыня,
И ядом, и медом я стала отныне».

Старик отшатнулся, вмиг сделавшись сед:
«Я создал загадку на тысячу лет!
Я думал, что сплавлю порок с чистотой,
Чтоб мир обрести и душевный покой.
Но вместо гармонии - вечный раздор,
Что гасит любой человеческий взор!»

Она рассмеялась, как звонкий ручей:
«Покой - это скука для смертных, ничей!
Во мне - притяженье и вечная битва,
И страсти кипенье, и слез, и молитва.
Ты дал мне и нежность, и сталь для клинка,
И я - то слаба, то безумно крепка».

И гордо пошла она прочь от костра,
Как будто царица с большого двора.
А следом за нею, как преданный пес,
Старик-чародей, не скрывая уж слез,
Поплелся, забыв про кувшин и про пламя,
Плененный навеки такими дарами.

С тех пор он искал в ней то свет, а то тень,
Встречая с ней ночь и встречая с ней день.
То видел в ней ангела с чистой душой,
То дьявола с самой опасной игрой.
И понял он истину в муке своей:
Что мир существует лишь ради страстей.

И каждый мужчина, что встретит ее,
Почувствует это волненье своё,
Слияние льда и огня в глубине,
И будет гореть в колдовском том огне.
Ведь в женщине - все, что старик тот смешал:
И тихий причал, и девятый тот вал.