Челобитчики

Вскоре другие пришли времена,
Все реже за службу платила казна.
Недоимка многие годы копилась,
Не знает никто, как она появилась

Быть может,
Наполнить казну государства не смог,
Недавно введенный подворный налог.
В стрелецких низах недовольство росло,
Множилось буйных смутьянов число.

Еще Милославские слухи пустили:
Нарышкины все из казны растащили!
Смотрите, в чем ходят, царицыны братья
В домах-теремах, есть, что скрывать им.

Смятенье в стрелецких слободках случилось,
Надеялись люди на царскую милость,
Стрельцы челобитную сочинили,
Где все на своих командиров свалили:

Буде нам, от полковников, муки терпеть,
От царёвой казны, денег дали лишь треть!
И писали ещё, чтоб нашли поскорей,
Двести сорок серебряных тысяч рублей.

Разобраться во всем царь послал Языкова,
Но, в защиту стрельцов, не сказал он ни слова.
Вельможа изрек: Это все клевета!
Тогда челобитчикам дали кнута.

Снова стрельцы собрались на поклон,
Ими был обвинен Грибоедов Семен.
Был сыном Семен тот приказного дьяка,
Карьеру военную выбрал, однако.

Грибоедов служил полковым головой,
Деньги стрелецкие, греб он рукой.
Сей муж как к холопам к стрельцам относился,
В кафтане цветном не по форме рядился.

Государю великому били челом,
Чтоб, наказали его, поделом,
Рядовые стрельцы и десятники,
Обозники, пятидесятники:

Он чинил нам налоги, обиды, тесноты,
В деревню свою, посылал на работы,
Для взяток, работ перед всем, перед строем,
Батожьём бил безвинных стрельцов, смертным боем.

А будучи, ране, в военных походах,
Делал всякие тяготы, разны невзгоды.
За стенной караул, деньги, нам не платил,
Всяко добро из запасов дворцовых,
В амбары свои ночью тайно свозил.

Известно из той челобитной старинной,
Оплаты, лишились стрельцы половины!
При этом, особо, стрельцов возмутило,
На деньги, что царска казна им платила,

Он лес закупил, и бревна, и тес,
На стройку в обозных телегах привез.
Хоть, род Грибоедовых, не был старинный,
Свой дом он поставил, у речки Неглинной.
Руками стрельцов, этот выстроил дом,
Со всеми угодьями, службами в нем.

Отправили выборных правды искать,
Когда царь был готов перед богом предстать…
Прошенье вручили в надежные руки,
Но с ним разбирался сам князь Долгорукий,
Который стрелецкий приказ возглавлял…
И высечь тех выборных он приказал.

Вручить челобитную взялся буян,
Который, к тому же немножко был пьян.
Того челобитчика быстро скрутили,
Да только дружки его освободили.
И избежав наказанья,
Грозили устроить восстанье.

В слободках стрельцы продолжали бузить.
Обещали полковников всех перебить,
Живота их лишить, и дома разорить.
И ругались срамными словами,
Чтобы выдали тех головами.

Броженья и смуты заметны картины,
Не стало в войсках никакой дисциплины.
У съезжей избы собиралися в круг,
И это бояр приводило в испуг.

Стрельцы воевод своих в грош не считали,
При встрече каменья и палки бросали.
Им если начальствующий был не по нраву,
Стрельцы были очень скоры на расправу.
Коль им, командир угодить не сумел,
Он вниз головой с колокольни летел.

Царица Наталья, царевича мать,
Стала этим смутьянам тогда потакать…
Но ошиблась, когда подписала указ:
Чтоб полковников взяли в Рейтарский приказ.

Недоимки все получить серебром,
Там, полковников двух наказали кнутом,
А еще четверых, батогами.
Но последствий представить она не могла,
Потеряв управленье войсками…

Расправиться было стрельцам не в терпёж,
Они учинили жестокий правеж.
Полковников били, чтоб те отыскали скорей,
От двух до пятидесяти тысяч рублей.
Им, чтобы стрельцам недоимку платить,
Дома и именья пришлось заложить.

Лишь один патриарх всех к смиренью призвал,
Письмо меж полками о том разослал.
Но служивый святейшего не стал вовсе слушать,
Потому, как стрелец желал выпить и кушать.