Холуи

В шумах дождя клонИтся стан ольхи,
на рыжих кочках выжженной осоки
в бруснике зреют первые стихи,
которые, пока что, одиноки...

Они кислы, нестрОйны, зелены —
плоды двадцатой осени мальчишки...
Лежат бочком в кошах берестяных,
наружу лезут, как цветки кубышки...

Дожди звенят, но жизнь не смыть водой —
она вскипает, восходя над лесом.
С корою слившись,  тянет козодой
журчащую руладу — песнь повесы...

И мир вокруг заворожён — застыл,
в раздумьях растворился бессловесных...
Разбитый молнией, опёрся на костыль
сутулый клён
проживший век древесный...

Парит туман, всё поглотив собой —
не разобрать идущего — не ты ли
идёшь сквозь мрак молочно-голубой
в расщепленной, прохладной, лёгкой пыли?..

А вербы-холуи* по берегам
склоняют ветви до реки текущей...
Олени сыпят жемчуг по рогам
и будят мир в тумане скрытый,  сущий...


*«Холуями» в контексте стихотворения называется местность на реке, берега которой поросли вербами. Деревья склонённые в сторону реки выглядят как слуги, застывшие в вечном поклоне перед барином, и издавна называются  — «холуи».