Ночь накануне Самайна

В бабушкином огне
Горит деревянный меч.
В папином пламени
Плавится пыльный винил,
Наполняя комнату
Колыбельным треском.
Ураганной ночью,
Певучей осенней ночью
Я засыпаю с улыбкой,
И в моём сне зажигаются
Свечи воспоминаний.

Вот огонёк
Протягивают ладошки –
Смуглые руки в трещинах,
Не выносившие холод,
Шесть лет наяву
Оберегавшие моё сердце.

Вот пламя дрожит от гнева,
И в сумраке открываются
Полные слёз
Корейские глаза,
Три года хранившие
Свою улыбку.

Но гнев угасает,
И вспыхивают один за другим
Школьные огоньки,
Подобные смеху подростков.
Я всех узнаю’.
Фитили
У свечек моих одноклассников
Скручены
Из моего готического
Школьного пиджака,
Пропитанного спиртом
И запахом летнего вечера.
В такую жестокую бурю
Он в праве укрыть их всех,
Разгоревшись
До размеров костра.
И в этом высоком огне
Я вижу лицо, похожее на моё,
Словно лицо сестры.
Отличие – в спутанных ветром
Серебряных волосах
И кончике носа,
Живущем отдельной жизнью,
Кивающем в такт
Её счастливому смеху.

Но все они гаснут.
За дымом шагов остаётся
Последний скупой огонёк.
Столь тихий, что мне не расслышать
Лицо человека,
Держащего пламя.

И изо всех сил
Вглядываясь во тьму,
Я подступаю ближе,
Тяну ладони –
Пальцы едва касаются
Призрачного тепла.
Я просыпаюсь.

И больше уже не усну.
В окна бросается дождь.
Буря ломает ветви
И выгибает жесть подоконников
Спящего, серо-лилового города.
Тщетно пытаюсь я вспомнить его лицо,
Зажмуривая глаза.
Затаивая дыхание.
Прислушиваясь к мучительной тишине
Пустынного дома,
В которой остался свет.

2023