Улыбка садиста

Посвящается моему любимому садисту

- Шшш... - он смахивает волосы с моего промокшего насквозь потом лба, мягко целуя его. Его губы причиняют невероятную боль, заставляя меня вздрогнуть, и я чувствую, как одинокая слеза скатывается из уголка глаза.

Мне хочется избавиться от этого тумана в глазах, жмурюсь от яркого света, бьющего в глаза. Я уже не в своей ванне, но до сих пор голый. И жив.

- Предпочитаю не надевать резиновые перчатки, - говорит он, разворачиваясь ко мне. – С остальными это было необходимо. Никогда не хотел, всё уничтожать после... Фантазия никогда не касалась их, зачем тогда пятнать её? – я могу только различить его силуэт, моргая.

- Думаю, ты не беспокоишься насчёт этого. Между нами всё всегда было... более личным. Считаю пустой тратой времени не чувствовать тебя всегда рядом с собой, не так ли?

Я хочу говорить, спросить, зачем это, но губы не двигаются. Вкус резины во рту, руки связаны, глаза широко распахнуты, я пытаюсь вырваться.

Я моргаю, избавляясь от слёз, поворачиваюсь к нему, прикусываю шарик во рту, желая его вытолкнуть наружу, но Грей хватает меня.

- Минуточку, - я чувствую, как его пальцы гладят меня, его улыбка пугает.

Я закрываю глаза, воспоминания проносятся в моей голове. Грей наклоняется ко мне, его дыхание рядом с моим ухом, и я вскрикиваю от боли.

Та улыбка.

- О, Господи, - я сопротивляюсь застёжкам, удерживающим меня, с отчаянием понимая, что не смогу вырваться, сбежать.

Сердце ускоряет ритм, когда пластик, удерживающий меня, жжёт кожу. Я извиваюсь, махая руками и ногами. Мне кажется, что я задыхаюсь. Чёрные пятна перед глазами, я словно теряю контроль над собой.

Я его заложник.

Чувствую холодную сталь под собой, которая удерживает меня. Напоминание о том, что я ничего не значу для него. Ещё одна жертва, очередная игрушка.

Тело мечется, я ощущаю вкус кожи во рту.

- Валера, не паникуй, - говорит он, кладя свободную руку мне на живот, другая на моей щеке. Мысленно я проклинаю его за то, что сердечный ритм выравнивается, дыхание замедляется. – Это всего лишь кляп. Ты не умираешь, - пока. Он не говорит так, но я чувствую это в его прикосновениях, вижу в его широко распахнутых, зелёных глазах.

- Давай же, помоги мне, - его руки нежны, когда он поднимает мою голову вверх. Звук пряжки, ударяющейся о стол, потрясает меня. – Не надо, - предупреждает он меня, когда я уже открываю рот, готовый закричать. – Если закричишь, я верну его обратно.

Он подносит стакан воды к моему лицу, засовывая соломинку мне в рот.

- Это обычная вода. Наркотики должны лишь были помочь мне доставить тебя сюда. Они не нужны больше, - большой глоток прохладной воды остужает меня.

- Прости за это, - ухмыляется он, стоя рядом. – Я хотел увидеть, как он смотрится на тебе, - он вертит кляп в руках и улыбается мне.

Мышцы лица расслабляются, когда я смотрю на него. Шок от того, что он творит со мной, обрушивается на меня, как тонна кирпичей.

- Чересчур уже, да? – он откладывает шарик-кляп на стол позади себя. Откинувшись на спинку стула, он смотрит на меня. – Так же прекрасен, как и в тот день, когда мы впервые встретились.

Палец гладит мою щёку, я уклоняюсь от этих прикосновений.

- Что ты делаешь? – мой голос дрожит, когда я пытаюсь осмотреться. Всё из пластмассы. Стены, потолок. Как будто мы в каком-то пузыре, но я знаю, что это не ради моей безопасности.

- Это перенесёт тебя в будние дни, Валерик.

- Совсем не весело, Грей, - шевелю пальцами, стараясь вырваться.

- Не пытайся сопротивляться. Всё из пластика. Удивительно, что он может делать. Ты не сможешь вырваться без этого, - он достаёт скальпель, который переливается на свету. – Мой любимый, - он кладёт его на металлический столик, близко к моей голове.

- Прекрасно, когда отец работает в медицинской сфере – он покажет тебе всё, что знает сам, - наблюдаю за тем, как он поднимает вверх маленькую электрическую пилу. – Он был таким непоколебимым, что я узнал всё. Сперва анатомию человеческого тела. Думаю, ты согласишься с тем, что своё обаяние я получил наполовину благодаря ему.

- Не уверен, что он бы гордился моей работой, но я наслаждаюсь этим, - он медленно поворачивается ко мне, включая её, и я кричу. – Ох, нет. Это не для тебя.

- Грей, пожалуйста, остановись, - умоляю я, пытаясь пошевелить любой частью своего тела. Целлофан такой плотный, что он давит на меня.

- Ты же хотел узнать человека, скрывающегося за маской, Валер.

- Но не так, - стараюсь покачать головой, интересуясь, почему же он не захотел поговорить со мной, как с взрослым, цивилизованным человеком, вместо того, чтобы так злиться и играть в эти жестокие игры.

- Нет, - качает он отрицательно головой, опираясь о стену. – Точно только так. Это единственный способ сделать так, чтобы ты принял меня таким, какой я есть.

- Привязывая меня к столу? – спрашиваю я, мои руки сами сжимаются в кулаки.

- А иначе услышал ли бы ты меня? Смог ли бы наблюдать за всем этим? – он поднимает вверх хирургические щипцы, пальцем касаясь острого стального лезвия. – В этом и есть красота, в каждом инструменте в этой комнате. Видеть – не всегда значит верить, - он смотрит на меня, глаза задумчивы, он приближается ко мне.

- И это всё, что ты думаешь? Красиво? – страх проносится сквозь мою кровь, заставляя замереть, в глазах скапливаются слёзы.

- Думаю, да, - восторг в его глазах ужасает меня.

- Если бы ты только отвязал меня. Позволь мне просто сесть, - умоляю я его. Пластик давит мне на грудь, тяжело дышать.

- Нет. Мне нравится, когда ты лежишь, такой раскрытый для меня. Так завораживающе, так захватывающе, - его рука оставляет следы на моей голени, на коленях и бедре. Его глаза блестят, когда он видит меня, дрожащего от его прикосновений. – Тебе понравится, - улыбается он.

- Здесь холодно, Грей, - сжимаю я зубы и лгу.

- Здесь тепло, Валерка, тебе не нужно лгать мне. Только не здесь, - словно бы подтверждая своё утверждение, он поднимает вверх скальпель, помещая пальцы на лезвие.

- Не делай этого... - борюсь со слезами, одновременно чувствуя холодную сталь напротив себя.

- Это тупой конец лезвия. Прекрати вести себя, как ребёнок, - грубит он и быстро, как змея, разворачивает лезвие, и скользит острой его частью по бедру.

Прикусываю щёку, стекает кровь, я не хочу плакать!

- Хочешь знать, почему я никогда не привозил тебя сюда? – он ещё раз проводит лезвием по моей плоти, и я закрываю глаза. – Фантазия, трепет. Ты – моя жизнь. Единственная жизнь, которой я желал. Я хотел тебя в своей постели, рядом с собой. Чтобы ты стал единственным. Но не здесь. Это место никогда не предназначалось тебе. Оно было создано из-за тебя, но не для тебя, никогда.

- Грей... - задерживаю дыхание, его слова смущают, пугают меня.

- Все мужчины кричали, стонали. Я не мог даже прикоснуться к ним, когда они умирали. Никогда не мог держать их за руки, лежать рядом с ними. Мне была невыносима даже мысль о том, что они будут касаться меня своими губами, - его вид выражал отвращение.

- Ты, Валера, - кровь стекает по моему животу, - мой маленький воитель. Намного сильнее любого из них. Я мечтал об этом моменте. Как среагируешь, что скажешь, каким взглядом меня одаришь, - он останавливается, я могу удержать свой страх, поэтому смотрю ему прямо в глаза.

- Будь очень тихим, Валерка, - шепчет он мне на ухо, я чувствую, его палец погружается в меня. – Я не хочу причинить тебе боль, - низкий стон вырывается из меня. Он нежно целует меня в местечко за ушком, его палец движется ещё глубже, я уже весь потный. Ощущаю, как лезвие заменяет его поцелуи.

Он медленен, последователен в своих движениях. Касается и мучает меня. Кровь уже на моей шее.

- Какой хороший мальчик, - дышу через нос, когда его губы дотрагиваются до пореза. Я очень хочу отвернуться от него, пока его пальцы входят и выходят из меня.

Дыхание ускоряется, я чувствую, что освобождение близко, его голос лишь катализатор.

Мужчины, кровь, его нужда во мне. Я не могу это контролировать.

- Ты ведь убьёшь меня, да? – слёзы катятся по щекам, когда поворачиваюсь, чтобы взглянуть на него. Одна лишь улыбка, злобная и милая, глаза такие жестокие. Он - моя гибель.

- Я припас нечто большее для тебя, чем это...

- Это не ты, - качаю головой, отрицая то, что передо мной. Отрицая всех мужчин, что видел, тела, кровь.

- Я такой, какой есть. Я всегда был таким. Мы должны перешагнуть это, если хотим двигаться дальше, - его пальцы оставляют меня в покое, он отстраняется.

- Двигаться дальше? Двигаться куда? Ты запер меня здесь, думая, что будешь делать со мной всё, что угодно?

- Я хочу жить рядом с тобой. Семья, где я не буду вынужден скрываться. Где ты будешь наслаждаться этим так же, как и я. Помни, я никогда не лгал тебе, - он обходит вокруг стол, на котором я лежу, его рука порхает надо мной.

- А ты мне никогда ничего не рассказывал, - усмехаюсь я, и от его улыбки сквозит чем-то дьявольским.

- Ох, мой сладенький глупенький мальчишка. Мы опять вернулись к старому?

- Да, мне нравилось кровь, секс. Но это едва ли значит, что я знал и об этих убийствах, - ложь. Я знал. Возможно, не в деталях, но знал.

- Ради тебя! – выкрикивает он, проводя лезвием по моей руке. В этот раз я кричу, не жалея себя, громко и сильно, в моей глотке словно горит этот протест.

Я борюсь с пластиком снова, Грей смеётся, внутри всё закипает от злости.

- Я убил мужчин. Блять, да, я убил их и наслаждался этим каждую секунду, - он говорит это медленно, растягивая, словно занимается любовью. – Мертвы они ради тебя. Ты живёшь – они мертвы. Ты бы хотел умереть? Это то, что ты пытаешься мне сказать, Валер? – его лицо так близко к моему. Я вижу в его глазах, что та версия любви, которую я так сильно желал, искажена. Чувствую боль, потому что лучше умру я, чем он.

Лезвие на моей шее. Он прижимает его так сильно к моей коже, что чувствую, как она разрывается.

- Нет, - я пытаюсь отвернуться от него, испытывая стыд от мысли, что лучше буду жить и обладать им, чем умру.

Его губы уже на моих губах, от его нужды у меня перехватывает дыхание, кружится голова.

- Пожалуйста, не вынуждай меня убивать тебя, - выдыхает он мне в рот и отпускает меня.
Я долго рассматриваю его, шагающим туда-сюда по крошечной комнатке, передвигающим свои инструменты, бормочущим что-то себе под нос. Это напоминает мне, как однажды мы готовили ужин – так поглощён своей работой.

От такой мысли в глазах скапливаются слёзы.

- Те мужчины... - я не глупый. Знаю, что он убьёт снова.

- У меня не было выбора, - его руки сжимают столешницу, он склоняется надо мной.

- Почему они? Зачем тебе нужно было убивать их?

- Ты когда-нибудь любил так сильно, что начинал ненавидеть? Когда каждый раз смотришь, и всё, о чём можешь только думать, это обнять и душить, наблюдая за тем, как его тело покидает искорка жизни?

Возможно.

- Вот это, Валерка, - он берёт скальпель, отчего вздрагиваю, разрезая пластик вокруг моей руки, поднося его к груди. Его пальцы сжимают мои.- Ты когда-нибудь хотел вырвать своё сердце и показать всем, что оно бьётся лишь для одного человека? – я чувствую быстрые удары его сердца под своей ладонью. – Оно твоё. Всегда было твоим.

У меня нет слов, ни единого слова. Знаю, что это болезнь, что это извращённо, как никогда, но его рука рядом с моей... Меня влечёт к нему.

- Ты лгал себе каждый день. Уговаривал себя, что я изменюсь, остановлюсь. Ты, правда, не хотел всего этого. Я тот, кем являюсь. Ты видишь то, что хочешь видеть, то, что я хочу от тебя, - его взгляд холоден, но кожа обжигает меня.

- Я знаю тебя, - жалкая попытка, это ложь.

- Нет, - смеётся он надо мной, - ты видишь только то, что я хочу.

- У тебя есть я.

- Ты лжёшь. Кто не может быть понятым любимым, уже погребён заживо. Кто-то, кто любит того, кого не существует. И никогда не существовал.

- Я любил всё, что ты мне давал. И эту часть тебя тоже любил, - и это правда. Всегда.

- Мужчины, которых я убил, молили о смерти. Они молили о ней, когда я дал им выбор. Все, кроме одного, - он отходит от меня, садясь на стул рядом со столом. – Я дал им выбор. Ты или они сами. Все выбрали себя, кроме него - твоего брата.

- Что? – тупо моргаю, шокированный.

- У них всегда был выбор, - он пожимает плечами. – Об этой детали не знала даже полиция.
Я смотрю на него, сдирая пластик с живота. Не представляю, как он отреагирует, и я не смогу защититься, если он на что-то решится.

- Я рассказывал им о том, как сильно люблю тебя, что буду наблюдать за тобой днями, но смогу удержаться, - он вращает лезвие в руках, но знаю, что исподтишка он смотрит на меня, ожидает моей реакции.

Понимаете, услышать от мужчины, которого любишь, о его борьбе с самим собой не убить тебя – шок. Знать, что он убил всех твоих бывших любовников, чтобы ты остался жив, мужчин, к которым он прикасался. Вот, что тревожит меня, даже злит.

- Ты ревнуешь, - он осматривает меня, дерзкая ухмылка играет на его губах.

- Нет.

- Давай не будем друг другу лгать, ладно? – он взмахивает скальпелем, и я дрожу.

- Ты разговаривал с ними, но не со мной, - я стараюсь сорвать с груди этот пластик, но сдаюсь. Слишком плотно, я попусту теряю время.

Я благодарен ему хотя бы за то, что могу пошевелиться. Но знаю одно – у него на меня есть планы.

- Я разговаривал со многими, Валера. И да, у них было право знать, за что они умирают, - он ухмыляется, становится позади меня.

- Ты монстр, - я успеваю застать его врасплох, хватаю скальпель и пронзаю его в плечо. Скидываю этот весь пластик с себя и хочу убежать.

Его грубый смех шокирует меня, и прежде, чем я успеваю подумать об этом, внезапно возникает его лицо над столом.

- Ты, правда, думал, это остановит меня? – спрашивает он, вытягивая лезвие из плеча. – Бывало и похуже. А от тебя я ожидал большего, Валер. Мы должны поработать над твоим прицеливанием, - он грубо хватает меня за руку и пихает к столу.

- Придурок.

- Вот, - он держит рукоять, она всё ещё в его крови. – У меня есть другой. Давай попробуем ещё раз. Давай же, - в его глазах пляшут огоньки.

- Ты хочешь, чтобы я ранил тебя? – мои глаза расширяются от ужаса, он кладёт мне в руку рукоять.

- Я хочу, чтобы ты попробовал, - его пальцы обвивают мои, и на доли секунды я чувствую, что электричество, абсолютная нужда в нём пробегают между нами.

- Нет, - отрицательно мотаю я головой, не желая причинить ему боль.

- Давай же проясним тогда, - он отворачивается, доставая какой-то свёрток. – Ты же никогда не видел мой набор? – со щелчком свёрток раскрывается, открывая свои ужасы.

- Красиво? Я назвал его в твою честь, - его пальцы порхают над различными инструментами. Мясоразделочный нож, плоскогубцы, медицинская пила, шприц. Здесь около дюжины разнообразных лезвий, все начищены и блестят. – Это Валера.

Я тяжело дышу, глядя на всё это.

- Это... Так ты их убил? – я не могу отвести взгляд от Грея.

- Как искусство. Ты обязан выбрать правильные инструменты, они должны хорошо чувствоваться в руке, а иначе конечный продукт окажется настоящим дерьмом, - он проводит кончиком пальца по какому-то длинному ножу. – Хочешь подержать его? Почувствовать его? – он подбрасывает нож в воздух и ловко ловит его, отдавая инструмент мне.

И я чувствую его, идеальный вес.

- Хочешь пронзить что-нибудь? – нож с грохотом падает на пол, туда, где уже давно покоится моя челюсть.

- Я не собираюсь ничего пронзать, - я отодвигаюсь дальше, глядя на лезвие у моих ног.

- Подними его! – требует он, костяшки его пальцев белеют, когда он мёртвой хваткой цепляется за стол.

- Я не могу, - делаю ещё один шаг назад.

- Или ты его поднимешь, либо я подниму его для тебя, - сейчас он близко ко мне, и я знаю, что он выполнит своё обещание.

- Тогда возьми его, - я киваю головой в направлении ножа, и вот он в его руках. Грей закипает.

- Прекрати, Валера! – он движется ко мне, лезвие в его руке, я вижу этот взрыв в его зелёных глазах. Он убьёт меня. – Прекрати, блять, отрицать это и быть трусом!

- Грей, успокойся, - знаю, что этого не будет.

- Успокоиться? Ты думаешь, я смогу успокоиться? Думаешь, я пришёл к тебе неспокойным? – его глаза сужаются, дыхание ускоряется.

- Ты сказал, что не хотел этого.

- Я наговорил кучу дерьма, - его смех звучит эхом в этой крошечной комнатке, пока слёзы скатываются вниз по моим щекам.

- Ты не сделаешь мне больно, - я отрицаю, но вижу, что на его лице написано совсем другое. Он причинит боль. Снова и снова. Наслаждаясь.

- Ты так чертовски уверен в этом, - он намеревается ударить меня, но я успеваю уклониться. – Умный мальчик.

- Не делай этого.

- Почему, Валер? – выкрикивает он. Скальпель скрепит по металлу.

- Я не хочу умирать, Грей. Пожалуйста! – я умоляю, я кричу.

- Недостаточно, - он качает головой, вижу, как он сам не верит в то, что говорит. Теперь он напоминает мне сумасшедшего, когда рукой проводит по волосам, чуть ли не вырывая их.

- Если ты убьёшь меня, Грей, всё закончится. Я не смогу вернуться, любить тебя и прикасаться к тебе, - я напуган, осматриваюсь вокруг в поисках чего-нибудь тяжёлого, чтобы остановить его.

- Прекрати, блять, умолять! Где тот Валерка, которого я знаю? – он ударяет лезвием по моей руке, кровь забрызгивает его рубашку. – Хочешь увидеть, на что толкаешь меня? – его руки трясутся, когда стирают кровь со щеки.

- Я напуган, ладно? А хочешь увидеть, что ты делаешь со мной? – я поднимаю руку вверх и содрогаюсь от боли: я словно рвусь на части.

- И я продолжу резать тебя, пока ты не остановишь меня, - он поднимает свою руку вверх, готовый продолжать, но я влепил ему пощёчину и удивляюсь самому себе.

- Это то, чего ты хотел от меня? – пячусь назад, подальше от него.

- Да, абсолютно, - его улыбка дикая, злобная, когда он проводит пальцами по своей разбитой губе. – Малыш, я чертовски люблю, когда ты ударяешь меня.

- О, я бы убил тебя, если бы только знал, что способен на такое, - фыркаю я в ответ, желая остановить кровотечение.

- Поверь, я бы наслаждался твоей попыткой, - он уже рядом со мной прежде, чем я что-то успеваю ответить. Его губы на моих, руки запутываются в моих волосах.

Его кровь, моя – всё смешалось. Это самое эротичное, что мне доводилось почувствовать, целуя его. Сила всего этого и скрытая за этим ярость.

- Ты чертовски горячий, - шепчет он, рывком отворачивая моё лицо в сторону. – Могу поспорить, ты хочешь, чтобы я трахнул тебя? Снова связал прямо над этим столом и вогнал свой член в тебя? – он кусает мою шею, руки раздвигают колени, моя спина уже ударяется о стену.

- Пожалуйста, - умоляю я, обхватывая его ногами, приглашая, таким образом, внутрь себя.

- Мой, - зубами он вонзается в моё плечо, руки изучают меня, овладевают мной.

- Всегда, - поцелуй, его язык на моей коже, его имя, слетевшее с моих губ.

Он наращивает темп, всё так же глубоко и грубо, его лоб напротив моего лба, глаза говорят то, что слова никогда не смогут выразить. Мы не занимаемся любовью, никогда не занимались и не будем заниматься. Вот такое у него «Я люблю тебя», «Ненавижу тебя», «Ты нужен мне».

А вот я, даю ему всё, что, он думает, я не смогу дать. Он говорил, что я не смогу.

Скальпель всё ещё в его руках, он режет своё запястье, его хватка усиливается, и я кончаю. Он гладит мою щёку, целует в лоб и отходит, оставляя меня задыхающегося, более расслабленного.

Я его толчок, а он мой рывок. Чистый экстаз.

- Я люблю тебя, - говорю ему, когда сердце замедляет ритм, когда у меня хватает сил взглянуть на него.

Поднимаюсь, желая прикоснуться к нему, поцеловать. Я хочу показать ему нечто большее. Но этот взгляд я знаю. Он отскакивает от меня.

В его взгляде отражается свет, показывая истинную его сущность, и я знаю.

Знаю, что скоро умру.

- Ты, блять, никогда не любил меня! – он кричит, ударяя меня ножом. В этот раз я не сдерживаюсь и вонзаю в него скальпель. Он смеётся.

Я не вижу, куда ударил его, но я точно что-то упустил.

Ощущаю его присутствие рядом, плоть разрывается на части, как будто, так и должно быть.

Падаю на колени, тяну стол за собой. Все инструменты с грохотом падают рядом со мной, запачканные моей кровью. Смотрю на кровь, как она стекает вниз вдоль пальцев, как она окрашивает мою бледную кожу в красный. Вижу, как пистолет падает с грохотом на пол.

- Грей? – кашляю я, мне тяжело, но в глазах шок и ужас. Кровь вытекает из меня быстрее, хотя, казалось бы, куда уже быстрее. Вокруг меня тепло, липко.

Он стоит, не двигаясь, смотря на то, как кровь вытекает из моего живота. В этих глазах я вижу ужас, ненависть, грусть. Его колени подкашиваются, и он падает на пол прямо напротив меня.

- Что же я наделал? – он ползёт ближе ко мне, укладывает голову к себе на колено. Его руки гладят моё лицо, откидывая волосы назад, он целует меня. – Только не так. Ты не можешь умереть, - я слышу боль в его голосе.

- Грей, нужно... вызвать скорую. Уходи и позволь им помочь мне. Мне нужно, чтобы ты бежал отсюда, - шепчу я, борясь со сном... или не сном.

- Ты не посмеешь! – он ударяет меня по лицу, мне всё сильней хочется закрыть глаза.

Он смотрит на меня, его глубокие зелёные глаза заставляют меня улыбнуться, пока он поднимает меня на руки и укладывает на стол.

- Глупый мальчишка, - его смех совсем не похож на настоящий смех. Слышу, как гремят тумбочки, металл ударяется о металл, когда вдруг меня знобит, а зубы стучат друг об друга.

- Скажи мне, - я хватаю его за руку, толкая ближе к себе. Мне нужны эти слова. Три слова, которые он никогда мне не говорил. Слова, которые дадут мне понять, что всё не напрасно.

- Ты не умрёшь. Прекрати быть таким глупым, - он отталкивает мои пальцы, доставая телефон.

Я не могу разобрать, что он говорит, не слышу ничего, кроме крови и сердца, бьющегося в груди. Кладу руку на живот. Из запястья тоже течёт кровь. Её цвет завораживает меня.

- Помощь в пути. Тебе лишь нужно продержаться. Ты слышишь меня, Валерка? – он нависает надо мной, обхватывает руками моё лицо, вынуждая меня посмотреть на него.

- Твои глаза, - руками я глажу его лицо. Кровь оставляет следы на его щеках, и он улыбается. Эта улыбка разрушает меня, ударяет в живот, разламывает на части. Мягкие зелёные глаза, о которых я говорил. Яркие зелёные глаза, приведшие меня в постель на наш первый раз.

Зелёные глаза, заставившие мой мир вращаться ещё быстрей.

- Дыши! – он ударяет меня в грудь, делает массаж сердца. Как и всегда, впрочем. – Чёрт, Валер! Не нужно этого дерьма! Ты слышишь меня?

Я чувствую вкус крови. С каждым стуком сердца она наполняет мой рот, вытекает из уголка рта.
Он уже рядом с моим ртом. Вдыхает в меня, ради меня. Давая жизнь, отдавая себя.

- Электрошок!

И я чувствую её, короткую быструю вспышку, что заставляет меня подскочить и сесть, выплёвывая кровь.

- Грей! – в глазах стоят слёзы, тело охвачено огнём, но он нужен мне.

- Простите, но его пульс слаб... - вглядываюсь в незнакомые голубые глаза и с трудом соскальзываю со стола.

- Нет! – трясу Грея, сидя между его ног.

И потом я замечаю. Конец скальпеля торчит из его груди, тупой конец, прямо в его сердце.

Это сделал я.

- Не трогайте его. Это единственное, что спасает его от кровотечения.

- Так спасите его! – кричу я, руки трясутся, я думаю, что сделать с этой рукоятью. – Блять, да сделайте же что-нибудь! – вскакиваю, хватаю пистолет из-под стола, поворачиваюсь и целюсь в голубые глаза.

- Я сделал всё, что смог, но я не он, - его голова наклоняется, он указывает на тело Грея. Меня не интересуют слёзы в глазах этого мужчины. Они ничего не значат.

- Вы не можете позволить ему умереть, - я лихорадочно трясу головой. Кровь стекает вниз по животу, даже слышу, как она капает на пол.

- У меня нет выбора! – кричит он на меня, и неожиданно я оказываюсь прижатым к столу.

- У меня тоже его не было, - произношу я, видя, как он падает на пол, дуло до сих пор дымится. Кто-то появился снаружи, я слышу. Хлопок двери, а я подхожу к Грею.

- Не может быть, чтобы всё так закончилось, - кладу голову на ногу Грею. Чувствую, как она дрожит. Его ладонь прямо на моём кровоточащем животе.

- Такой конец не для нас, - кашляет он, открывая глаза и слабо улыбаясь.

- Я люблю тебя, - слёзы капают вниз, когда я подношу пистолет ко рту.

- Всегда, - он слабо мне подмигивает. Его улыбку я никогда не забуду. Прекрасная.

Чувствую вкус металла во рту, но даже не вздрагиваю. Я просто запоминаю черты этого лица и отпускаю себя...

Бокал опрокинут со зла на вчерашнее ложе.
В нём столько намёков на нашу проклятую страсть...
Смеюсь. Я не верю, что кто-то хоть чём-то поможет.
Твои оправдания жалки, изволь замолчать.

Изволь не являться во снах, не трави мою душу.
Попробуй добить те мечты, что когда-то сбылись.
Заставь меня так же своею рукой всё разрушить,
Изранив осколками нашу проклятую жизнь.

Ты – ласковый демон, являющий разные лица.
Ты – сущая пытка в клубке неразгаданных слёз.
И как смеешь ты, не сказав ничего, удалиться?
Я сам виноват, всю игру принимая всерьёз.

Добей же меня! Что ты прячешь под нежной улыбкой?
Зачем эта грусть в переполненных болью глазах?
Я знаю, ты был моей самой огромной ошибкой.
И знаю, что я не жалею об этих часах...

Нет сил закричать сквозь провал пересохшего горла.
Нет сил дать упасть затаившейся первой слезе.
А память уже подаёт всё, что раньше не стёр
В больших заголовках бесстыжих вчерашних газет.

Будь проклят я, если хоть каплю себя понимаю.
Я верю в засохшую розу меж старых страниц.
Я верю во всё, что тебя для меня сохраняет,
Напрасно стараясь забыть все цвета твоих лиц.

А знаешь, я, кажется, умер. Случайно, немного.
Я счастлив и мёртв, ведь убит я твоею рукой.
И это не правда, что мы не достойны другого.
Ты снова на крыльях, а мне снова мёртвый покой.