Смотрю на стену...

Когда смотрю я на стену и там на меня в ответ
Око ивовых дев пристально смотрит, ждёт,
Мне кажется, да, в этот самый простой момент,
Что душу мою никто не возьмёт во счет,

Когда протрубят гаврииловские полки
И небо сравнится с землёй, как всегда хотело.
Я знаю, что имя мое потеряют веков пески,
И документом о жизни останется только тело.

А там, что за справка? Подагра, печень,
Лёгкие видом сошли с Люксембургский сад.
Пусто в глазах и скучно. Подобный перечень
Не каждый служака манный увидеть рад.

Впрочем, он скажет: мы вопрос рассмотрим.
И лёгким движеньем руки распорядится ждать.
Как легко и как это странно, уходя во свет,
Ещё понемногу у дверей бухгалтерии умирать!

А как рассосутся колонны несчастных глаз,
Служака из окон приема высунув морду
Крикнет: мистер, пройдёмте, ожидают вас.
И проведет за руку меня по небесному корту.

Он спросит: вы кто, откуда? Пожму плечами.
Скажу, что, мол, жил. Вот умер. И нынче тут.
Немного был счастлив. И раз был пленен очами.
Однажды был честный, а нынче - немного плут.

Посмотрят ангелы, почешут белоснежные лысины,
Скажут: у вас направления даже нет!
Вас вообще не должно быть, коль хотите истины,
Ни там на земле, ни в лоне других планет.

А знаете, вообще-то вы отправляетесь назад:
Мы вас запомним, и в реестре точно будете.
Потом уже будет видно: там рай иль ад.
Иначе никак. Вы сами не так рассудите?

Куда нам сейчас, да с вами, да в поздний час.
А знаете сколько еще документов, справок?
В общем, давайте. Ловите домой тарантас.
Летите легко, и дай бог, да без дозаправок...

Меня проводили до самых дверей и ступеней,
Скомкали руку всалфетку, пытаясь пожать,
Странные взгляды давали мне, как с бюллетеней,
И стыдно зачем-то их было в своих отражать.

И я опускался все ниже, все дальше, ближе,
Ближе к земле и знакомым оконным рамам,
И вот уже тусклый светильник свой старый вижу,
И, чайник на кухне ещё источает паром.

И вот я снова среди этих скучных обоев,
С этими ивами свисшими с старых гвоздей.
Снова в краю бесконечных и глупых побоев,
Нынче ненужных ввиду неналичья страстей.

Мне это оставлено все - я один властитель.
Как черт на куличках, узнавший о чувстве веры.
Боже, я здесь остаюсь, остаюсь как Адам,
Лишенный не только рая, но даже Евы.