Октябрь 17

Я жил тогда, казалось бы в потёмках
В краю где свет, исходит от церквей.
Там при лампадках и молитв негромких
Способен жить тот кто светлей, а не умней.

Я жил тогда, среди ужасно тихих,
Там, где лишь я себя безудержно бранил,
Среди молитв и речей святеших
Был слышен вопль. Я себя там не любил.

Тут воздух был пропитан ладаном и воском,
Но для меня он был очень тяжёл,
С младенчества я жил в краю неброском
И места для себя тут не нашёл.

Шли годы, как казалось неизменно,
Надежды я на свет не оставлял
И как бы это ни было надменно,
Всё также я науку восхвалял.

Так время шло, ни капли не менялось,
Тоска как темнота - так бесконечна,
Всё также лето осенью сменялось
И время здесь казалось вечно.

Но вот однажды мир переменился,
Усатый дядька встал на броневик
И я как будто ото сна проснулся,
А старый мир вокруг меня поник.

Теперь вместо церквей - заводы.
Вместо лампадок, свеч - прожектора.
Едины резко стали все религии, народы
И наступила новая пора.

Труд, май, наука, просвещение
Кругом восторженно звучат эти слова
Теперь они моё благословение
И у народа лишь о них молва

И вместо серости и заплесневшей сини
Повсюду ярко-красный цвет
Мир новый старый мир подвинул
Консерватизму места теперь нет

И вот казалось бы настало время,
Которое украдкой страстно ждал,
Былое было для меня, как бремя
И потому я старый мир предал.

Но почему не счастлив беззаветно?
Вдруг потерял души своей покой,
Ведь старина ушла почти бесследно,
Ушла. И я теперь совсем другой.

Так резко исчезло былое и прошлое,
Стахановским темпом строим страну,
Старый строй рухнул, государство другое,
Так почему я хочу в старину?