А реальность ли это? Глава 7

И вот они уже в кафе, встретились с другими подругами, с Ольгой и Миленой, с которыми тоже дружили всю свою жизнь. Милена и Ольга были уже там, ждали их и они заняли свой столик, облюбованный ими ещё с молодости. И, как постоянным посетителям в выходные дни им его всегда оставляли свободным. Сели за столик, а подруги уставились в удивлении на неё, затем воскликнули.

– Даринка! Дарька! – Воскликнули обе сразу в один голос.
– Ты похудела, что ли?
– Обалдеть! Дарька, надо срочно вернуть своё величие. – Хохотала Милена.
– Мужики любят пышных. – Продолжила Ольга
– То мужики, а мне мужиков не требуется. И я в той же форме, и больше ни к чему мне и так доросла до сорок шестого размера. – Ответила Дарина.
– Как в той же? А платье?
– Девочки по коктейлю уже приняли? – Спросила Светлана. – Не отличаете новое платье от той вековой давности.

– Девочки, даже цвет другой. Вообще уж, я думала, вы обрадуетесь, что я в кои веки решила хоть немного обновить свой гардероб.
В это время мимо их столика кто-то прошёл. На Дарину пахнуло ароматом цветущей яблони.  Её детством, тем днём из детства, когда она обрывала цветы с яблоньки, Дарина стала оглядываться.

– И, что ты вертишься? – Спросила Светлана. – Обидчика своего увидела, ну-ка, ну-ка, покажи, где он?
–  Никого я не увидела, просто смотрю, кто здесь есть.
–  Какой обидчик? – Спросила Ольга.
–  Представляете, она шла ко мне, и её облил грязью какой-то чувер на лексусе.
–  Что за чувер? –  Хором спросили подруги. –  Он хоть красив?
–  А почему чувер? – Спросила Милена?
–  Он, что больной? – Добавила Ольга.
–  Вероятно больной, если облил лужей с ног до головы, такую женщину, как нашу Даринку.
–  Расквитаемся с ним, ты только покажи нам его. – Твёрдо сказала Ольга.
–  Накажем так, что за тобой будет бегать. Даринка не печалься.
Подтвердила Милена.
–  Не надо мне, чтобы за мной кто-то бегал. И чуверы разные, пусть остаются там где-то позади, и в стороне.

На неё вновь пахнуло детством, цветением яблони. И аромат шёл справой стороны от неё. Она повернула голову, чтобы рассмотреть, но столик тот стоял возле раскидистой пальмы, и за ней не видно лица сидевшего, но она увидела на его груди, из кармана выглядывал кончик платка, отчего у Дарины зашумело в голове.
Ничего особенного в самом платке нет. Подумаешь, платок цвета неба выглядывал из кармана безупречно белого костюма, но на платке было приколото соцветие яблони. Такой цветок, она сорвала в детстве и подарила какому-то дяде с ласковыми глазами.

–  Даринка! Что с тобой? Ты приведение увидела? –  Спросила Светлана.
–  Чувер оказался красив, как бог? –  Хохотала Ольга.
–  Ах, отстаньте, никого я не увидела. – Произнесла Дарина.
И, взяв в руки прозрачный бокал с соком, жадно выпила залпом половину.
–  Что-то с ней не так. – Произнесла Ольга, –  Светк, она, что влюбилась?
–  Мне известно столько, сколько и вам, лишь пришла ко мне по уши в грязи и в слезах, вот не знаю ещё, возьмёт ли химчистка её пальто. А, что уж говорить о сапогах со сломанными каблуками.

– Дарька! Это кто тебя так?
–  Ты в полицию заявила?
– Успокойтесь, девочки, и хватит придумывать. Ничего со мной не случилось, я цела и невредима, только пальто грязью облито. Ехал мимо урод один.
– А сапоги?
– А им сколько лет? Пора каблукам и сломаться. Менять пора весь гардероб.
– Ну да, твоим-то вещам? Им сноса нет никогда, и носишь аккуратно.
– И хватит уже обо мне, печали у всех бывают. Подумаешь, обрызгали из лужи, не помоями же. Мы пришли сюда веселиться, а не разбирать мои печали.
– Одно другому не мешает, но ты права. Веселиться, так веселиться. – Ответила Ольга, поднимаясь со стула, пошла к эстраде. – Я сейчас.

– И, как её Славик отпустил? Сам с внуком остался? – Спросила Дарина. –
Он же сказал, «Теперь же, после Светкиного дня рождения дома будешь сидеть и с внуком заниматься». Да так ещё строго пригрозил. – Рассмеялась Дарина.
– Ольга, да не уговорит. Она и моего Витюшу уговорила. Они у нас в гостях, и уж точно, у внуков отобрали игру и сами сражаются. – Хохотала Милена.
И уже от эстрады послышался голос Ольги.

– Друзья! Чтобы развеселить моих подруг и остальную публику спою вам песню. Девочки сюда идёмте, ко мне споём вместе.

В это время Дарина увидела человека не далеко от эстрады, он сидел за столиком один и смотрел в сторону их столика, сидел полуобернувшись и как показалось Дарине прожигал её взглядом.

«Этого ещё мне не хватало». – Подумала Дарина, а вслух произнесла.
– Вот неугомонная, я сейчас девочки, я быстро. –
Дарина, поднялась и, взяв сумочку со стола, пошла к выходу.
– Ты куда, Дарин? – Спросила Светлана.
– Вы идите, я сейчас подойду. Начинайте петь. –

Дарина быстро вышла из зала, промчалась на скорости к гардеробу, открыв сумочку, нашла номерок, подала его гардеробщице.

– Что так быстро уходишь, Дариночка. – Спросила гардеробщица, которая знала всех посетителей не только в лицо, но кто они на самом деле.
– Я вернусь, я быстро. – Ответила Дарина.

И пошла к выходу, на ходу надевая плащ. Вышла на улицу, подошла к стоянке такси, выбрала первую попавшую машину, села, назвала адрес и только тогда почувствовала, что стала успокаиваться, но перед глазами виделся цветок яблони на голубом платке.

– Кто это мог быть? – Спрашивала она себя. Но ответ не приходил. – И почему я сбежала? Да плевать на того чувера, а надо бы выяснить, кто это был с цветком яблони. Хоть бы внаглую подойти к его столу и посмотреть в лицо. А может и спросить, откуда у него этот живой цветок, ведь сейчас ещё апрель, а цветут яблони в мае. Хотя, это может быть и брошь. Может быть, к моему цветку и никакого отношения не имеет, а я сбежала. Но, что здесь думать, уже сбежала, не возвращаться же. Девчонки обидятся. Переживут!
Твердо сказала она.

Дома волнение ещё продолжалось, хотя прекрасно знала, что всё, что волнует тебя более десяти минут и ответ не находится, растворять, убирать из памяти. Проходя в свою спальню, она почувствовала сгущение воздуха, протянув руки, она стала прощупывать воздух. И взволновалась ещё больше, ей хотелось найти это место, вход в другой мир. Туда, где попала на какой-то праздник, так и не узнав ничего. В спальне она уловила аромат роз. Осмотрелась, на тумбочке возле кровати стояла ваза с нежно розовыми и белыми розами, в середине стояла красная. Она подошла, вдохнула аромат роз, произнесла.

– Очаровательно. Такого у меня ещё не было. Откуда? Свент принёс? Ведь, как-то он пришёл в мой дом, и меня забирал и опускал. Как?
Как забирал, не помню, а как спустилась домой, помню,  лифт. Был лифт. Но, где он, этот лифт? Может, он должен быть в воображении?

Она протянула руку туда, где начинал воздух колыхаться и проявляться, как бы рябью, затем проявились ярко белые линии и они заколыхались  рябью. Она прикоснулась пальцем, к одной из извилин в середине и пошёл поток белого света, размер был маленьким, Дарина отошла чуть в сторону, ожидая, что будет дальше, но больше ничего не происходило.
Её отвлекло от этого феномена звонок Светки, вернулась в прихожую, и, взяв из сумочки телефон, возвратилась в спальную комнату.

– Дарька, ты где? – Спросила Светлана громко, что Дарина услышала её ещё даже, не поднесла  ещё телефон к уху. – Ты, как египетский бог Тот, смотришь на него и не осмыслишь ничего, так и на тебя сегодня. Что с тобой? Дарина? Я тебя совсем сегодня не понимаю.

– Это потому, что бог Тот изображен загадочно, чтобы люди не сразу поняли, а задумывались. И с чего ты сравниваешь меня с Тотом? В честь чего?

– Ты, где, идиотка? Тут такой вечер намечается, загадочная ты  наша.
– На здоровье, Свет, веселитесь, мне не до этого.
– Не до этого ей. Тебя здесь спрашивает сногсшибательная особь. Отчего тебя нет с нами?  Присел за столик и не уходит, девчонок вижу, развлекает, но думаю, они ему и на фиг не нужны, как и он девчонкам.
– Значит, верно, я сделала, не хватало, чтобы меня там ещё спрашивали.
– Ты где? Всё в кабинетике?
– Нет, я там и не была. Я уже дома и разделась, и спать ложусь. До завтра.
Ответила Дарина, и отключила совсем телефон, чуть подумав, произнесла. –
Хм. Отчего изображали богов, взять хоть египетских не человеками, вроде бы тело человека, а голова животного или птицы, если Бог всех человеков создал себе подобными, то и Боги должны быть такими.
Дарина задумалась, вспоминая рисунки в Египте, в Индии и вновь задала себе вопрос.

А на территории России ничего не сохранилась? Почему? Ведь здесь цивилизация была раньше, чем там, я это точно знаю, видела однажды.

«Тейя, ты прекрасно знаешь все ответы на эти вопросы, задумайся над другими интересными для тебя темами, чем индийские и египетские боги, где много искажённого и затертого и присвоенного. Боги были изначально на земле одни, и они были в Полихе, остальное было позже. Позже много появилось нахлебников и паразитов, завоевателей, и было всё присвоено. Ты же знаешь, сколько всего переписано. Забыла? И ты знаешь, для чего уготованы земли русские. Знаешь, в тебе это есть. Рассения впоследствии Тартария.
Забыла? Быть такого не может, расшевели память. Лучше всмотрись в пространство Рассении, как её не называй, Россией или Тартарией, как угодно, она всегда останется такой, какой и должна быть, Святой Русью».

Услышала она в мыслях. Она стояла и поворачивалась в комнате, стараясь понять, откуда идут так ясно ей мысли. Слишком ясно, словно вслух звучали и продолжали звучать.

«И страшная тьма растает пред её светом….

– Ты меня специально пугаешь? На ночь страшилки рассказываешь? – Спросила она. А голос продолжал.

«И изменится история её, выплывет наружу истина. Россия единственная держава отмечена Создателем и провалится, а скорее растворится  империя лжи. Лишь терпение и вера сердцем поможет людям остаться на земле и выжить в сильных энергиях. Однажды сплотится весь народ, и свершится божественный замысел»

Дарина ладонями зажала виски и чуть ли не закричала.
 
– Довольно! Ты, что в моих мыслях роешься? Всегда слушаешь, о чём я говорю или думаю?
Задала она вопрос пространству.
– Не всегда, Тейя, успокойся. Не всегда, но сейчас я рядом. – Услышала она уже голосом.
– Насколько рядом?
– Почти вплотную к тебе.

Дарина протянула руки, обвела ими, поворачиваясь вокруг себя, и услышала смех.

– Каков бы ни был твой урок, ищи себя, Тейя, каждая ступенька для тебя. Иди вперёд и наслаждайся, не дай внедриться возмущениям. В тебе покой ты его усвой, прочувствуй и будь собой. Как и всегда наполни светом любви озарения пространство вокруг, и всю Русь державную, и не задумывайся, свети и будь маячком, где свет и тьма сливаются в одно. Иди к заветной цели.

– Ты, что смеёшься надо мной? Или у меня не получается?
– Получается. Тейя, получается, а я тебя любил всегда, и ждал. Тейя, я люблю, и тебе говорю, тебе много будет открываться, будь готова, увидеть разное, и  страшное, и радостное.
– Тебе вот надо говорить мне это на ночь? Чтобы снилось мне в кошмарном сне?

Дарина услышала смех,  воздух сгустился ещё плотнее, как бы затрепетал, заколыхался, она ощутила, поглаживание теплой руки на своей голове. Дарина вздохнула, отклонив голову, рука с её головы убралась, он продолжил.

– Ты не трусиха, в тебе нет страха. Чего-то испугаться? Нет, ты сильная и смелая, порой нужны тебе слёзы, но редко  плакала, лишь одного боишься….
– Ладно, я спать, мне надо отдохнуть, от насыщенного эмоциями  дня и не вздумай подсматривать, как я буду переодеваться.
В ответ услышала смех, и тихое сквозь смех.

– Что я у тебя не видел?
– Что-о-о!?
– Извини, я не смотрю, поверь, просто было время, когда  исследовал каждый миллиметр твоего тела.

– Нахал! Идиот! Это когда у тебя было такое время? Всегда подсматривал? Дрянь, ты этакий. –
Произнесла Дарина со слезами в голосе, удивлённая его признанием, схватила со столика вазочку вместе цветами. И  с силой запустила туда, где было колыхание воздуха, придавая ускорение словами.
– На, тебе! Негодяй! Скот! Ещё и прячется.
– Ух! Ты оказалась быстрее в импульсивности, розы-то колючие.

Послышался вновь смех, Дарина увидела, отдельно висела в воздухе вазочка, и отдельно цветы. Пролитая вода большими каплями собиралась в вазу, и он стал видимым.

– Свент? – Удивилась она, увидев его в белом костюме. Она знала, что это он, еще, когда был невидимым. Его крылья обволакивали её, но появление его в белом костюме с цветком яблоньки,  её очень удивило.
– Ты кого-то другого ожидала увидеть? –  И вопрошающе посмотрел ей в глаза, и поставил на место вазу с цветами.
– Нет. Тебя. Когда цветы принёс?
– Ты была уже в кафе.
– А я почувствовала, что это ты, и голос твой, и энергии обволакивающие, такие  мягкие, словно крыльями обнимаешь.
– Растёшь. – Коротко ответил он.
– Да, расту. – Дарина улыбнулась. – Даже стихи пишу. Но здесь….
– Слышал и читал.
– Но…. Так, это ты?
– Я. Что тебя удивляет?
– Вот это. – Она осторожно дотронулась пальцем до цветка яблони на его платке. Подняла глаза и увидела у него на щеке кровь.

– У тебя кровь на щеке? – Удивлённо произнесла Дарина, и, взяв на столике зеркала из стерильного пакета, ватный диск, протянула руку к его щеке.

–  Розы оказались с шипами, а я всё же живой и биологический человек. Такой человек, как и ты. Хоть и отличаюсь знаниями и способностями от обычных людей, но я человек.  И ещё, может быть, тем, что живу в высшем мире.

Дарина смотрела на него, застыв с ватным диском в руке, смотрела, то ему в глаза, то переводила взгляд на цветок яблони, и он взял у неё диск и, вытирая свою щёку, продолжил говорить.

– Но  биологическая форма человека бывает видоизменённой, об этом помни не забывай никогда, учись различать.  Ты в человеке можешь увидеть, что угодно. Да, Тейя, это так. Живая клетка очень пластична, а механические устройства ограничены, даже если они сами себя чинят. Помни Тейя, в человеческом теле может быть кто угодно. Биологический человеческий организм можно изменять бесконечно в любую сторону. Добиваться нужных качеств, так что в человеческом теле могут быть не только биороботы и многие другие существа, в том числе и инсеки, киборги и прочее.

– Фу-у-у. Ты нарочно мне это говоришь? Чтобы плохо спала по ночам? Я имею представление об этом.
– Имеешь, лишь представление, но теперь приготовься, ты можешь увидеть во встречных тебя людях кого угодно.
– Это ладно, привыкну, знаю, на земле много разновидностей особей живет. Что тут такого?  Главное, чтобы подруги мои оказались человеками.
– Они настоящие, подруги твои, живые, биологические человеки, потомки древних богов, как и ты.
– И на том спасибо. – Чуть язвительно ответила Дарина. Но не уходи от ответа. Откуда у тебя цветочек яблоньки? У нас сейчас ещё не цветут, если со своего мира прибыл с ним? Так цветут?
– У нас там может всё. Но попробуй догадаться сама.
– Я догадываюсь. Или ты подстроил всё, зная о моей встрече с неизвестным дядей в моём детстве, кстати, вот вспоминаю, ты очень похож на него. Знал? Вот почему мне казалось там в твоём мире твоё лицо знакомым, но не могла вспомнить, откуда знаю.
Дарина молчала, смотрела ему в глаза. И произнесла.
–  Ох и деревяшечки деревянные!

– А ты,  как лёгкий ветерок бываешь повсюду, живая яркая и энергичная, обладаешь удивительной способностью, вдохнуть жизнь в любого человека, дом свой оживила, из уродливого жилища, брошенного за не надобностью, оживила. Он погибал, а ты вдохнула жизнь. Скажи честно, отчего ты появилась в этом заброшенном доме? Сюда никто не приходил, и даже не стремился посмотреть его, а уж купить и речи не было, чтобы в нём жить. Зарощий бурьяном был, и тропинки к нему не было и крыши не видать..

– Честно? – Спросила она обречённо, не осознающая ещё, что происходит. –
Он позвал меня. Я услышала его стон. Он умирал, последний раз его, оказывается, касалась живая душа много лет назад, очень много. Когда вошла в него, я почувствовала родное. Он был брошен, и я в то время была брошена. Мы были одинаковые. Ему было даже горше, чем мне.

Дарина смотрела на Свента снизу вверх, а он, опустив глаза, смотрел на неё и молчал. Дарина отвела взгляд, а он спросил.

– Откуда ты узнала, о том, когда в последний раз касалась его живая душа?
Молчала и Дарина, как бы силилась что-то вспомнить. Затем продолжила.

– Ты говорил, что знаешь обо мне всё, к чему расспросы?
– Хочу от тебя узнать, или ты против?
– Нет. Отчего же? Почувствовала. Он ожил и обрадовался мне, как только я ещё с трудом открыла калитку в бурьяне. Как объяснить, не знаю. Мои подруги были против того, чтобы покупала я этот дом, отговаривали, искали мне другие дома. А мне этот был по душе, как будто здесь часть меня.  Отчего такое чувство во мне, не могу объяснить. и ещё одна деталь, он был рядом от дома родителей, всего лишь через три дома. Меня здесь всё устраивало. И не прогадала.

– Не прогадала, это верно, Тейя.
– Да, но сложности были, пришлось искать через управление хозяина, но он не находился.
– И что же ты предприняла?
– Разочаровалась, в то время я жила у родителей, не до этого было, работой завалена была, дело папы вытаскивать надо было. Папа лежал без движения и не мог ещё говорить, хотя вышел из комы. Папа, его предприятие, мои девочки, мама, не до этого было. Но меня тянуло в этот заброшенный дом. А потом вдруг меня вызвали в поселковую администрацию, и оказалось, все документы оформлены давно и на меня. Меня это удивило, думала, папа купил давно, а не подарил, вероятно, предчувствовал, о предательстве Бориса, хватит одного дома, что достался ему. И потом папа ещё очень долго болел, мама ничего не знала, а мне  не до этого было, чтобы его расспросить, считала это вообще второстепенное дело, и так  понятно, папа подарил. Кто ещё? А потом и вовсе забыла. Живу, и мне и дому моему это очень нравится. Идём на кухню, может, кофе?

– Идём, но  без кофе,  я обойдусь.
– Ах да, забыла. Тебе мой кофе не понравился. Извини, другого нет.
– Не стоит твоих волнений, Тейя. Я редко пью кофе, там в нашем мире он другой, и готовят по-иному. И пища и напитки всё другое, но похожее на те которые есть в вашем мире, отличается чистотой. А вода в ваших кранах, желает быть лучшего состояния.
– Хо! Принц небесный! Пришёл в гости да ещё угощение ему не нравиться, со своими угощениями приходи.
– Буду иметь в виду.
– А в кафе, зачем приходил?
– Тебя увидеть, но ты ушла. Почему?
– Увидела цветок, и мне не разобрать было. Лица не видно было. Не знаю почему.  Решила уйти, девчонки петь помчались.
– Неплохо пели, успел немного послушать.
– Ну и оставался бы, слушал.
– Для чего? Тейя?
Продолжение следует....
Таисия-Лиция.
Фото из интернета.