Она уткнулась в его плечо

а  она  уткнулась  в  его  плечо,
и  скалит  зубы  раннее  утро,
в  их  мире  объятия,  как  часть  сна,
как  ведомые  и  ведущие,
закрыты  глаза  осени,
роговицы  в  прожилках  наступивших  дождей,
часто  –  часто  вздрагивают  клапаны,
абсурдны  не  о  любви   речи,
слова  толпой  тишину  вытаптывают…

и  видимо  –  невидимо  тайных  знаков,
при  пробуждении  обнажают  улыбку,
запах  спутанных  волос  лезет   в  нос,
нежность  чихает,
ровный  стук  сердца  рассержен  перестуком  –
он  целует  её  губы,
она  свернулась  калачиком  абсолютно  нагая,
он  обожает  каждый  миллиметр  её  дыхания…

цветок  на  окне  принимает  первый  луч,
солнце  дьявольски  давно  не  греет,
сочная   плоть   листьев  неизменно  нежна,
безгранична,  в  желании,  цвести  и  себя  лелеять,
красная  рубаха  цветка,  словно  кровь  из  раны,
смотрит  запахом  в  сторону  их  сна,  –
а  они  целуются,  они  пробуждаются,
она  уткнётся  в  его  плечо,  как  часть  цепи  одного  звена…
 
и  новые   звуки   старых  улиц  сквозь  торопливые  шаги,
чьи - то  каблуки  по  асфальту,  взгляды  самоубийц  с  крыш,
редкие  взмахи   метлы   таджикского  дворника, 
кота  серенады,
балкон  дома  напротив,  словно  оторван  от  дома, 
завис  в  потустороннем  проходе,
там  спит  старый  пёс,  перед  сном  долго  смотрел  на  звёзды,
не  выпускал  из  лап  вечный  вопрос  – 
а  там,  на  звёздах,  живут  псы  и  совы?

пробуждалась  скверна  соседей,
новый  круг  звука  пустых  бутылок,
он  ближе  гончарного  круга,
ближе  полярного,  что  лепил  из  сияния  звёзды,
он  громче,  будь  этажами  дома  в  другом  городе,
ложка  мутной  тины…
утонули  звуки  для  них,
она  уткнулась  в  плечо  самого  сильного…

а  карниз  смотрит  вниз,  всё  подмечает,
как  мелкий  камень  упал,  как  дворник  на  чужбине  страдает,
как   скуластые   облака  прорвались  зевая  –
отражая  нутро   своё  в  окнах  трамвайных  линз,
и  поток  прохожих  напоминать  стал  вялый  ручей,
смолой  нового  дня,  чёрной  массой  мазать,
кто  в  нём  оказался  ничей…

ладони  канализационных   труб  в  замок  вцепились,
психологию  отходов  не  выпустить  наружу,
отмотать  плёнку   вперёд,  расплёскивая  сюжеты,
как  бросались  вниз,  желая   опустошиться,
по  металлу  скребли  чувства  достоинства,
скелеты  мух  ползали,  обрастая  фосфором,
а  на  девятом  этаже  обычного  панельного  дома,
она   уткнулась    в  его  плечо, 
она  от  счастья  плакала…