Северный ветер в саду Сиянии. Глава 4

 
Она содрогнулась, вновь замолчала, он слушал её сердце, как учащённо оно стучало под его рукой. Порой ему казалось, что сердечко её замирало, останавливалось на   несколько секунд и вновь с большой силой начинало пульсировать. –

Мы с бабушкой отбивались, как могли. А когда я увидела, что один поддонок, мразь, бабушку ударил ножом в грудь, я не помню, что было дальше. Очнулась, с меня срывали одежду.
Сияния вновь замолчала и лишь прижималась к Верещагину, словно хотела всё переиначить тот миг, в ужасном прошлом, и вернуть прекрасное.

А потом Володя появился. Я не знаю, как он с ними справился. У меня всё, как в тумане, какой-то яркий свет был и какие-то страшные крики этих подонков и ещё какой-то мощный крик, или даже рёв, от него я совсем сознание потеряла.
Я Володю потом уже в лесу, когда успокоилась, спрашивала, как он смог их оглушить, или победить.
Он ответил, что и пальцем их не тронул, они как увидели, говорит, его и упали в страхе с криком «Помилуй Господи».
А когда подошёл к ним у них уже ни дыхания, ни пульса не было.

Он сам был в тот миг в горе, у него несколько часов назад, в дороге, умерла жена при родах, осталась маленькая, совсем малюсенькая девочка. –
Сияния вновь замолчала, тяжело дышала, успокоилась, продолжила. –
Не успели никуда, А тело её было в машине. Когда он меня очистил, отмыл от этой погани, переодел,отнёс меня в машину. А у него руки были, как папины, так ясно чувствовала папу. А в дом принёс тело своей жены.

Собрал какие-то вещи для нас и поджог дом изнутри из той комнаты, где всё случилось.
Я кричала, что похоронить надо бабушку и его жену, а Володя ответил, что так лучше для их душ, быстрее распрощаются с этим миром. И нам легче уехать, и ещё он куртку одного зека с номером положил возле дома так, чтобы осталась не сгорела, что бы люди знали, кто там был.
А к утру дождь пошёл, ливень настоящий, мы ещё остановились и переждали. Ничего не видно было, ехать невозможно было.

– Поэтому на утро пожарники нашли четыре трупа?
– Да, так.
– Но удивительно, и  для всех было большое удивление. Дождь был вокруг,  а на дом и не попадал, словно зонт над ним держали. Сгорел дотла, и трупы сгорели, лишь напоминание о них оставалось пеплом,  а пристрой, что к нему был, остался.
Мне в администрации рассказали такое чудо, и никто не мог дать вразумительный ответ, что случилось и почему так.

– Не знаю, мы не узнавали, уехали сразу. Володя увёз меня, и рада была этому. А со мною чудо дорогой случилось, Оленька, так плакала, а что делать не знали, она такая крошечная была, родилась не доношенной, семимесячная, как Володя сказал. Они же ехали, как путешествовать. Он по работе, а она с ним. Ничего не предвещало такого, как он говорил. А у меня вдруг молоко появилось, хотя ещё рано было.
Так и уехали из цивилизации, далеко ехали, в какие-то леса, где-то жили на заимке. Я не знаю где, да мне всё равно было.

Через четыре месяца родились Гришенька с Мишенькой. Володя волновался, откуда-то книгу достал, штудировал, как роды принять. Меня учил, как родить. А, как я окрепла, дождались хорошей погоды, и мы уехали из леса. В мир он часто ходил, ездил и перед тем, как совсем уехать из леса,  несколько раз уезжал. Надо было всё приготовить.
– И ты не боялась одна в лесу?
– Нет, не боялась, с нами волки были.
– Что? Как волки? Какие волки?
– Обыкновенные. Астра и её любимый Акелла. Я им имена дала, Володя звал их по-другому. А на мои имена они откликались. Прекрасные помощники были мне.
– Но… это, … это же, звери.

– Не опасней, чем зверь в человеческом теле. – Горько произнесла Сияния.
Волки никогда на человека не нападут, если им не угрожает опасность от человека. Так Володя говорил. Так вот, как я оправилась после родов, смогла выдержать длинную дорогу, Володя привёз сюда нас. Здесь жил его друг по армии, или по институту, не помню. Да мне в то время всё равно было. Володя со мной и мне больше ничего не надо. Он привёз меня в этот дом, он его уже готовил, а позже комфортнее его обустроил.

А друг его, у него отец был председателем сельского совета. Я не знаю, всю историю Володя рассказал им или нет, но что-то друг и его отец знали. Это он нам помог устроиться, детей зарегистрировать. По документам они у нас в один день родились. В то время было проще. Регистрировали в сельском совете, не в районном загсе. Да и мальчишки родились с таким весом, что Оленька не добирала до них, будучи уже четырёхмесячной. Володя их на безмене взвешивал в пеленке.

– А документы как? Ты же не совершеннолетняя была.
– А документы у меня Марины, Володиной жены, только паспорт Володя так испачкал кровью и чем-то ещё, что и фото не разобрать было, и имя. Так что имя осталось моё. Паспорт заменили, и я на пять лет стала старше. Но об этом никто не знает, только Володя, да его друг. И все документы делались здесь, мне не надо было никуда ездить. Но его уже нет здесь,  друг уехал лет пятнадцать назад, и о нём ничего не знаем. А родителя его уже нет в этом мире. И вот теперь ты знаешь. Дети подросли, я пошла, работать библиотекарем. Диплом тоже был Марины,

– И тоже испачкан? –
С улыбкой произнёс Верещагин. Сияния тихо засмеялась, ответила.
– Естественно. Володя сделал так. Но менять не стали, на работе приняли, там ведь только записали его и всё больше он не нужен. Проштудировала пособие по библиотечному делу, Володя помог. И вот по сей день работаю. Ты скажешь, подлог?
– Нет, ничего не скажу, это жизнь.
– У нас с Володей только здесь был обман, только то, что я стала Мариной, лишь имя своё оставила. Можно было и имя заменить, так было бы проще, но Володя сказал, нельзя, что родители дали носи с гордостью. А что сожгли дом, так им всем умершим было уже всё равно. А Бог-то, он всё видит и сам решит кто прав, а кто виноват. Помоги найти Володю.
– Помогу.

Так они сидели долго, стало совсем темно, посмотрели салют, что производили с площади под крики ура. И всё смолкло, а они всё сидели.
– Верещагин, ты, что молчишь, уснул?
– Нет, я думаю.
– О чём?
– О тебе любимая. О тебе, о детях. Думаю, как нам соединиться.
– Ооо, Верещагин, ты пока об этом и не мечтай. Лучше Володю найди.
– Я же сказал, найду, хоть какой нибудь след, но найду.
– Какой нибудь. Какой нибудь мало. Иди-ка ты Верещагин к Степанычу, и я спать пойду, завтра на работу мне.

– Почему ты меня по имени не называешь?
– Не заслужил Верещагин. Иди, иди.
Он крепче прижал Сиянию к себе, поцеловал в затылок и произнёс.
– Иди любимая Сияния, отдыхай.
– И ты иди, Ярослав иди к Николаю Степановичу. Сияния поднялась и пошла, не оглядываясь в дом. Он улыбнулся, произнёс.
– И не оглянулась даже, Сияния моя. – Верещагин напряг профессионально слух и услышал в тишине кляцкание замка. – Два оборота и щелчок, защёлка. –
Улыбнулся и затем тихо рассмеялся. –
Сияние, ты моё сияние, если мне надо, никакие замки не удержат. Спи спокойно, девочка моя.

Он вышел за калитку, пошёл по улице по направлению дома друга, там он взял тёплый джемпер, улыбнулся Степанычу.
– Я прогуляюсь, а все вопросы, Николай, завтра.
Ответил он на вопросительный взгляд друга. Ходил, гулял, и ноги вновь привели к дому Сиянии.
На просторном крыльце, сделанным, как терраса, стоял диван, можно было лечь там, но он прошёл к столу, под яблоню и лёг на скамейке. Смотрел в звёздное небо, и воспоминания сами выплыли из памяти.

Как наступил такой теплый, даже жаркий май, цветущий май, не забываемый  всю жизнь, май и сладкий, и горький. И, как приехали в небольшое село, где был не плохой, деревенский клуб. Пока Илья регулировал ровность плотного манежа, я смотрел из-за кулис, как заполнялись зрительные места.
Там в дверях, а затем в проходе, в середине зрительного зала появилось что-то такое голубое воздушное.
Возле неё были парни, девушки, крутили её, то в одну сторону, то в другую. Длинное до самого пола, платье взвивалось, словно хотело успеть в кружении вслед за хозяйкой. Что-то ей говорили, она хохотала. И все смеялись вместе с ней. Девчонки сняли с неё шляпку, примеряли по очереди. Вся какая-то сияющая была. Потом он отвлёкся, и уже чуть позже его подозвал брат.

– Иди-ка сюда Ярославка, посмотри на то чудо голубое.
– Видел
– И что? Что ничего не торкнуло?
– А что, должно? Тёпленькая.
– Да, ты присмотрись, тёпленькая. Так ведь это она. Вглядись.
– Ох, и не знаю, не знаю, она ли? Что-то в сердце моём шевелилось, ёкало, но что-то она совсем молоденькая. Ей, поди, и шестнадцати нет, но фигура закачаешься, а на личико дитё.
– Дитё, естественно дитё. Так вот вам уготовано, встретиться в разном возрасте.
– А может не она. Илья может, мы ошибаемся?
– Ты себя-то не обманывай. Не она, вот именно она. Упустишь шанс, а нам сам знаешь, куда отправляться на днях. Погибнем, хоть твоё продолжение останется.
Я Викторию никак не уговорю остаться дома. А ведь тоже два месяца уже. Что делать ума не приложу.

Далее было выступление. Места в зрительном зале были все заняты, и люди стояли в проходе, и даже на коленях держали детей подростков.
Ярослав осмотрел зал, нашёл девушку в голубом, она сидела в первом ряду, скраю у стены, у какого-то парня на коленях. Ярослав стоял в стороне, пока выступали брат и Виктория, а он не мог оторвать взгляд от девушки.
Здесь он уже ещё больше стал  чувствовать связь с ней. Она, она, она, моё милое сияние, наконец-то я дождался тебя. Но, так времени мало. Я ей даже объяснить не успею, просто не смогу. Какая здравомыслящая девушка поверит в это. Начинался его номер, и он под звучание музыки объявил.

– И так друзья, мне нужен ассистент, желающих смотрю много, целый лес рук. А можно я сам выберу? Он смотрел на девушку, она улыбалась, но руку не тянула, видать не горела желанием попасть на сцену. И он назвал её.
Вот вы девушка. Девушка в голубом. Вы мне очень подходите.
– Я? – Удивлённо спросила она. – Нет, нет, нет, пусть кто-нибудь другой.
– Но мне нужны именно вы, продолжил он. Вот такое воздушное платье только у вас.
– Но я не умею, я не смогу.
И прижималась к тому, у кого сидела на руках. А Ярославу даже больно стало в сердце, что её какой-то мальчишка обнимает. Он отдал обруч брату, а сам спрыгнул со сцены подошёл и взял её за руку.
Не знаю, что почувствовала девушка, а у меня сразу образовался жар в ладони, повёл её к сцене.

– Сияшка, покажи класс! – Кричали из зала.
– Не бойтесь девушка, я буду подсказывать, и держать вас. –
Произнёс Ярослав, и не удержался, добавил. – Ну, прямо сияние от вас идет. Как вас зовут? – А она засмеялась, и ответила
– Сияния.
– Ну, сияния так сияние, вы и в правду сияние. Сияете, словно солнце.

Первый раз я сам показался в этом обруче, она же смотрела восхищённым взглядом, и когда я лишь показал рукой, что мол, покрутись возле меня, она исполнила такие пируэты, что зал восторженно зааплодировал.
Откуда, такое у деревенской девчонки?  Тогда я лишь удивился. На удивление, она быстро вошла в ритм и слушала меня и исполняла для первого раза просто изумительно, лишь слышалось от неё – ах, ох, ещё ой, ай.  И вот здесь я ещё сильнее почувствовал её, держа её, то за руки, то за талию и как нас окутывало широченной юбкой платья.

Она понимала меня с полуслова. И тихие команды, произнесенные мной еле слышным шепотом, исполняла быстро. И, как сказал мой брат Илья, в том прощальном, предсмертном  разговоре, вы команда всей жизни, вы пара случайно разделённая, найди её и больше не отпускай. У вас дети есть, я точно знаю два мальчика, не веришь, напрягись и посмотри сам. Мои погибли вместе с Викторией, так пусть твои живут за всех нас. Найди их. Найдёшь и вы будите, счастливы, я точно знаю. Ярослав, прости меня, прости, теперь-то я осознаю, надо было тебя оставить, дня на два. Последнее, что услышал от него, и он замолчал навсегда.

Легко сказать, найди. Вся жизнь прошла, пока нашёл. Верещагин вздохнул, и перед глазами вновь возникла, девочка в голубом, у него продолжились воспоминания.
Когда поставил её одну в обруч, попросил крепче держаться, и крутанул обруч. Сияющая девочка издала возглас «Ах» и у неё расширились глаза. А глаза у неё, такие красивые фиалкового цвета, чуть испуганные, но такие светящие. К концу номера я понял она моя, она моё продолжение, с нею вся моя жизнь.

И откуда мне было знать, что Сияния это её имя, а не прозвище какое либо. А после выступления, взрослое население разошлись, а молодёжь устроила танцы. А я не мог уже смотреть, как она танцует с другими и ворвался в танец и отобрал её у какого-то партнера мальчишки.
– Боже. – Произнёс вслух Верещагин. – Как она смотрела на меня. И радостно и восхищённо и почему-то она тогда крикнула,
– Витя танго.
Совпадение с сегодняшним? И, там мальчик Витя играл на баяне и здесь с разницей, что сегодня я крикнул «Витя». Или у меня подсознательно вырвалось сегодня?  Но танцевала она тогда….

О! При воспоминании и сейчас жар идёт. И, где могла научиться пятнадцатилетняя деревенская девчонка из глубинки, этому жаркому танцу? Где?
Там до райцентра-то было километров сто, а до области в два раза больше. Ох, девочка моя!
Пошёл провожать, а она оказывается, не в селе живёт, а за селом и топать два километра. Спросил, как же ты бы одна через лес ночью пошла. Она смеётся, и говорит,
– А, что в первый раз что-ли? Чего здесь бояться? Темноты я не боюсь, а вот не хороших людей стоит остерегаться.
– А я, к каким отношусь?
– Пока всё хорошо, значит хороший. – И засмеялась.

Она так смеялась, от её смеха млело у меня внутри. Взрослый тридцатилетний, а потерялся в этой любви к девочке. Что это любовь, я уже окончательно осознал, без неё я не смогу жить. Какой жить, у меня дыхание перехватывало, как подумаю, что это мираж и мне привиделось всё. Вышли из леса, показался её посёлок.
– У нас сейчас в посёлке живём только я с бабушкой и ещё дачник один, огород соберут, его дети в город забирают каждую осень.

Она бежала, приподняв юбку платья, впереди меня, лёгкая, воздушная, и мне показалось, что она сейчас исчезнет навсегда, вот вспорхнёт, как бабочка и улетит. Такое легкое воздушное поднимается всё выше и выше,  вверх. Я так испугался, и не сразу догадался, что это подъём в горку. А сердце защемило, и дыхание остановилось. Такое может быть? Теперь-то точно знаю, может. 

Я побежал за ней, догнал, притянул к себе и стал целовать её. Вначале она не сопротивлялась, но чем у меня шумнее становилось в голове, тем она сильнее стала вырываться. А потом и вовсе двинула коленом в пах.
Верещагин рассмеялся, глядя в звёздное небо. Смеялся тихо, долго, до слёз. А потом прошептал.

– И всё же у меня хватило выдержки, проявилась профессиональная сноровка, превозмогая боль, молниеносно  схватил, удержал её за руку.
Какое-то время шли, молча, я держал за руку, она не вырывалась уже и тихо произнесла.
– Извини меня за удар, я испугалась.
– Извиняю, кто же тебя этому научил?
– Папа, он и не таким ещё  приёмам обучил. Самооборону знаю.

Да милая, но от мразей не спасло тебя. Верещагин сегодняшний вздохнул.
А, что потом?
Дошли до её дома, шли огородом, и у меня зазвенело в мозгу, сейчас откроет калитку и исчезнет навсегда. Нет, нет. А как же я?

Что было, уж и не помню, как и, что и с чего началось. Какой туман в голове, и её сияние.
И Верещагин в настоящем сладостно застонал.

Помню, стал её целовать осторожно. Целовал долго нежно, она стала отвечать мне. А мне бы остановиться, ведь знал девочка передо мной. Старше неё лет на пятнадцать. Но не смог, продолжал, а она и не заметила, как осталась без платья, а затем и без белья. При лунном свете я смотрел на неё с восхищением.
Да фигурка у неё была не пятнадцатилетней, а умопомрачительная.  С восхищением произнёс сегодняшний Верещагин.
А потом даже и не знаю, что произошло.

Как рука коснулась её холмиков…. Я ласкал её тело. Ох, сколько раз я вспоминал этот миг. Сколько снилось мне во сне и в бреду. Руки мои скользили, ласкали её тело, и губы мои повторяли движения рук. А она?
Она металась в истоме, губы, приоткрытые губы издавали чуть слышный стон. Высокая трава с какими-то цветами, колыхались над нами. И этот майский аромат цветения вокруг. Боже, как же меня это всё завело, что сам быстро избавился от одежды, не смог больше сдерживаться.

Милая девочка, моё сияние прости меня, не могу больше, помню, прошептал и резко вошёл в неё.
Порвав преграду, я остановился, что-то не подумал, что она ещё девочка, двоякое было мнение о ней, и сомнение было. Думал, раз пошла со мной, что возможно что-то уже было у неё с мальчиками, как они крутились возле неё.
Её крик боли заглушил поцелуем,

Верещагин вздрогнул, по телу разлилась истома от таких воспоминаний. В голове и сейчас, как и тогда билась одна мысль.
Она моя! И это вызывало бурю восторгов. Моя!
И она сделана под меня, и родили её для меня. Мы совпали с тобой, сияние мое, Сияние. Этот пазл не разъединить.

Меня тогда это так потрясло, что самому себе объяснить не мог. Лишь чувствовал, она моя, и упускать её нельзя. Мы одно целое и больше такой девочки для меня, нет на всём белом свете.
Да. – Прошептал сегодняшний Верещагин. – Она единственная для меня. Единственная. Девочка моя не знавшая ещё в то время о зле, верившая только в добро, совпали, не прошли мимо, но надолго потерялись.

– Единственная девочка моя, сияние моё. – Прошептал ей в прощальном поцелуе. – Я тебя никому не отдам, я утром приду к бабушке твоей.
– Ты будешь меня любить? Ярослав?
– Я тебя уже люблю, сияние моё. Я буду любить тебя вечно.
– Вечно? Правда? – Она улыбалась, а в её фиалковых глазах столько нежности было и наполняющей любви. Чувствовалось, вливается в неё божественная энергия. Эта девочка была красивой, а сейчас становилась просто божественной. Сияние её было ещё сильней.

– Да, сияние моё, вечно, поверь мне. Вновь стал целовать её.
– Ярослав, если ты меня разлюбишь, я уже не смогу жить без тебя, дышать не смогу, я умру. Ярослав. Ты слышишь?

– Слышу, сияние моё, клянусь, я буду любить тебя вечно, до самой смерти и после неё тоже, во все времена. Вечно. И мы будем вместе. Верь мне, обязательно вместе. Поедешь со мной? Всё решим, я приду к твоей бабушке. Продолжал её целовать.

Боже, до чего же она сладостна. Оторваться от неё невозможно.
Мне бы  и не надо было уходить, остаться и немедленно поговорить с бабушкой. И отчего я не сделал так?

Возможно, всё было бы по-другому. А так, сколько пролетело мимо меня.

Вернулся в клуб, уже светло было, и командир за нами приехал.
Ещё на подходе увидел Илью ходившего взад вперёд, издали видно, что он волновался. И рядом стоял возле машины командир.
– Где ты шляешься? – Накричал на меня Илья. – У нас времени в обрез. Садись твои вещи уже уложены.

Продолжение следует....
Таисия-Лиция.
Фото из инета.