Вальпургиева ночь

Кошачьи лапы натирают тело красным,
А чёрный пудель на цепи спешит к груди,
На голове моей корону жестом властным -
Мессир поправил, взмахом приказав – Иди!

Бал! Улыбаюсь, отражаясь в ста софитах.
В толпе оркестр играет, чёртов полонез –
За пультом Штраус в фраке на алмазных плитах –
Под каждый палки взмах - маэстро пьёт шартрез.

Моя нога согбенна  в ожиданье поцелуев,
-Я в восхищении! - злодеям и ворам…
Шепчу, разглядывая сквозь лорнет холуев,
И шею девичью, где виден страшный – шрам.

Но не о ней прошу, Мессир сейчас, - О Фриде!
Вцепившись в ухо Бегемота чтоб замолк.
- Не лезь котяра, если нужно ухо гниде.
-Для Фриды Чёрт, прошу, сожги платочный шёлк.

Не глядя спирта я махнула два стакана - 
Вот что Мессир тебе скажу – да будет так –
Котов чтоб в доме привечали свыше пана,
И до смерти любил хозяин всех  собак .

Ты не был людям  ни слугою, ни убийцей,
Ничья не лилАсь кровь в честь имя твоего.
И на костёр меня тащили ведьмой,  жрицей -
Всё потому что я твоя, а не его…

Тобою нет…  не прикрывалось государство,
Не осеняли гибнущий корабль ни разу,
Ты одиночество – ты избранное царство,
Ты на людей ни разу не наслал заразу.

Ты только  бунт и наказание поэта,
Шкафов святилище, где старое пальто,
И с самого начала чёртового света,
Тобой  не злоупотребил ещё никто.