В лесу под Вязьмой. Октябрь 1941

Лес бомбят от болот до просёлка,
Комья, сучья и души летят.
Рвут кору, остывая, осколки
И тела окружённых солдат.

Вжались в мох, оглушило до рвоты,
Пулемёт закрываем собой.
Я Иван-первый номер расчёта,
И Сергей-это номер второй.

Нам бомбёжки и танки не новы,
Третий месяц в крови и в дыму.
Я на маршах тащил «дегтярёва»,
А Серёжка патроны к нему.

Боль и горечь от края до края
Жгут клеймом на трофейном ноже.
Так  от Витебска мы  отступаем,
Говорят, что под Вязьмой уже.

Стихли взрывы, и цепи в шинелях
Прут на нас, рассыпая свинец.
Бьют винтовки, и мы из-за ели.
А к болоту прижмут и конец.

Немцы рядом. Гранаты кидают.
Диск мне сунул Сергей второпях.
Командиру в лицо разрывная,
Санитару осколками в пах.

«Вот…Последний…» - хрипит. Вижу, ранен.
Снова жму на крючок спусковой.
Он пилотку на кровь из гортани,
Нож сжимая свободной рукой.

Расстреляли мы всё, подчистую,
До железки и до лоскутка.
Неизвестный майор в штыковую
Поднимает остатки полка.

Диск пустой ни к чему пулемёту.
Как с дубиной в последнем броске…
Я остался лежать у болота,
А Серёжка повыше, в леске.