Валентин Катаев Алмазный мой венец

Недавно попала мне в руки книга «Одесская плеяда» (Бабель, Зощенко, Олеша, Катаев, Ильф и Петров)… Почитала, посмеялась, прониклась неповторимым духом Одессы. А потом ужасно захотелось перечитать «Алмазный мой венец» Валентина Катаева! Перечитала. И правильно сделала – до сих пор вокруг меня удивительная аура этой книги и замечательное послевкусие. Наверное, поэтому и решила сегодня поделиться этим настроением с вами.
           Но сначала будет не лишним напомнить об авторе и его жизни. Я очень коротко (желающие узнать подробности – добро пожаловать в гостеприимную сеть Интернет!).
Валентин Катаев (16 [28] января 1897 – 12 апреля 1986) родился в семье  Петра Васильевича Катаева – преподавателя епархиального училища в Одессе и Евгении Ивановны Бачей – дочери генерала Ивана Елисеевича Бачея, из полтавской мелкопоместной дворянской семьи, талантливой пианистки. О своей семье Катаев писал с неизменной любовью и неизменной же тоской. Мать умерла, когда Вале было всего 6 лет, едва родив ему младшего брата. Маму осиротевшим мальчикам заменила ее сестра, тетя Лиля, которая, как предполагал Катаев, была влюблена в их отца, но отец был однолюбом и хранил верность ушедшей жене. Папа был на работе, тетя занята крошечным Женечкой; Валя оказался совершенно одинок. Может быть, потому он так быстро, как говорили тогда, отбился от рук. Да и с учёбой в гимназии как-то не сложилось… А вот стихи он начал писать довольно рано и пристраивал их в разные редакции. Это потом он познакомился с Пильским, Багрицким, Олешей и, наконец с Буниным! Но… Первая мировая, служба в армии, ранение, Октябрьская революция, Гражданская – много событий, много странного, непонятного, служба у белых, тиф, встречи, сомнения, даже полгода тюрьмы… А потом будет Харьков, Москва, агитки, стихи, рассказы, новые встречи и опять война, Великая Отечественная. И работа военкора, и новые произведения.
         А потом в 1955 он стал основателем и первым главным редактором журнала «Юность», где частенько подвергался критике, печатая произведения, отличающиеся от стереотипов «соцреализма»… Ну, никогда не был Валентин Катаев однозначным! Но никогда не изменял себе, своему вкусу и чутью!
И, наверное, поэтому «Алмазный мой венец», вышедший в 1978 году в журнале «Новый мир», вызвал и огромный читательский интерес, и тут же оброс шумом возмущения, и до сих пор окружён восхищением! Странно?
Я намеренно не называла, вернее перечислила совсем немного имён тех людей, с которыми была связана жизнь Валентина Катаева. Потому что в «Алмазном венце» есть они все! Но скрытые под псевдонимами, которыми их наделил автор: птицелов и эскесс, щелкунчик и ключик, Командор и синеглазый, и многие другие, и поиски вечной весны… Книга наполнена иронией и романтизмом, воспоминаниями об Одессе, Харькове и Москве 20х годов, плавно перетекающими в яркие и живые картинки Палермо, Парижа и, ждущей этой самой вечной весны,  Англии. И много настоящей поэзии – пусть даже не совсем точной (ведь по памяти!).
           Сам Катаев говорил: «Что может быть прекраснее художественной свободы?» И ещё: «Чужую поэзию я воспринимаю как свою и делаю в ней поправки», – пояснял Катаев, воспроизводя с ошибками даже Пушкина и оправдывая себя тем, что нужно «пропускать все явления мира, в том числе и поэзию, через себя».  Именно это смутило и задело многих и даже вызвало обвинения в развязности, амикошонстве и даже подлости…
Когда внучка, поступившая на журфак, принесла домой разговоры о том, что Валентин Петрович непочтителен с «классиками», он объяснил просто: «Послушай, вот твоя подружка Ленка, есть Дима, есть Ритка… Если бы я спросил тебя про них, что бы ты рассказала? Так вот, я про своих приятелей написал лишь самую малую толику того, что знаю…»
         Совершенно не имеет смысла, да и невозможно! пересказывать сюжет этой книги. Это просто нужно читать, в это нужно погрузиться и вкусить это. Как сказал сам автор – «Это не роман. Роман — это компот. Я же предпочитаю есть фрукты свежими, прямо с дерева, разумеется, выплевывая косточки».
          Вот и я бродила с Катаевым в поисках вечной весны вместе с литературными гениями прошлой эпохи…
Скажу одно, что после прочтения мне захотелось перечитать Мандельштама и Багрицкого, Булгакова и Олешу, Пастернака и даже Хлебникова! которого, если по-честному, вот не понимаю, да и многих-многих других.
          Наверное, потому что эта книга-поэма, богатая образами и красками, эта книга-игра и есть вечная весна.