Бел эдельвейс

И ни кем
ненаписанных природы пониманий –
листья березовые в венике.
Пар и жар вместо умираний,
пусть в твоей руке.

Я – поэт, ты – современных дней Шекспир,
громадная карта, между нами пунктир
красный, соединяет столетия простыми ответами,
форму креста не увидит только атеист.
Эдельвейс, бери и сажай
и видом горного цветка гордись.
Слова немалого вклада бывают мрачней
реальности слепка, но бел эдельвейс.
Слепи нам звездный салют,
луна утихомирит.
Анютиной музе на слово веришь?
Там, где победными бьют
Россия или Америка,
шагает главный лунатик.
Поэтов империя.
Даже если потухнет под нами полмира,
замыкание тока в геополитике,
мы картина Репина «Эверест».
Голубую звезду
под биение сердца –
он не только в стихах
глубину мою мерит.

И никем
власти испытаний состраданий,
виденное мной в пленнике,
трактовалось, как волна желаний,
бой и наступление.

Губы в пене,
свеча в керосине,
среди кроватей
мокрый и синий.
И темнота,
немного тепла,
межотраслева
любовный баланс.
В этой тишине
рубит воздух лопасть,
он неспроста
жидкий, ледовый,
слезы в росе,
вместо манны денег –
Анны строка
сыплет по библейски.
Не предположение, не дикость,
мы с тобой одного бзика,
в голове, простите, срач,
куда не тыкай.
Какой-то проводок
контактно перемкнут,
оттого цветы и жемчуг
диапозитива.
В Венесуэле с водопада «Анхел»
бьет вода.
И скоро
упадет вниз.
Такой хардкор.