ТАНЯ

         - Илья, не надо так... Давай просто целоваться... Куда рукой лезешь? - девочка-подросток шептала парню.
       Пара тёрлась о забор палисадника. Любопытная луна наблюдала из просвета облаков за юными, не докучая им холодным светом.  А вечер хранил еще тепло воздуха, накопленное июльским днём. Девочку облегало платьице, заканчивающееся от колен высоко. Ладонь парня только что нырнуло под него.
      - Илья, это некрасиво... Мне стыдно... - шёпот сдавленный, ничего не решающий.
      - Расслабься... Не маленькая... Хорошо будет, - сиплый, вожделённый голос подавил её шёпот.
             Глубокой осенью Танина мать заметила у дочери неладное. Она неграмотная, простая, но не глупая, чтобы сразу не понять: дочь скрывает беременность. Дочка школьница ещё, правда уже старшеклассница. Не уследили. Вместо ужина, вечером, подступив, мать суровый учинила дочери допрос. Плача, дочка призналась - от кого. Да мать уже сама догадалась: кто, как не сосед? Гуляет жеребец перед армией. Утром мать навестила соседей. Потенциальная сватья закрутилась, как уж на сковороде: нарисовавшийся контур будущей родни её не мог устроить: семья бедная, глава семьи попивает, часто поэтому безработный.    Но мать Тани на туманные возражения её, нахмурившись, только одно сказала: " Таня ещё девочка, побойся за сына..." 
          Не в школу, а в ЗАГС - выбрала Таня себе новую дорогу. А из ЗАГСА - в дом мужа. Родился сын. Илье дали отсрочку в военкомате. Хотя служить он хотел. Но свекровь Танина похлопотала. Нормально сделала, что похлопотала, но была не нормальна её неприязнь к снохе. Впрочем, не без надуманной причины: решила, что девочка эта хитро захомутала её отпрыска, чтоб в их влезть  семью, зажиточную, проживающую в коттедже. А как же Илья? Таня  ему очень нравилась; но  нравились и другие девочки. Кстати, с ними не было хлопот... Поэтому когда родился сын, он растерялся, почувствовав себя слишком юным для роли отца. И по вечерам  гасить стал  растерянность  в компании друзей. При этом, не замечая, как мать издевается над его юной женой.  Поведение сыночка старуху подстёгивало, понято ей было как поддержка, и отсюда прилетало к Тане -  то дитё не понятно, на кого похоже, то неряха она.  Свёкор не встревал - зарабатывал деньгу на службе, а дома ходил с ухмылкой да поглядывал слащаво  на смазливую молодуху, даже щипнул её пару раз, будто шутя, ниже пояса. В последний раз это заметила  свекровь. И с  этой минуты взбесилась  окончательно. Таня, затюканная до изнеможения, уставшая в бесплодных попытках сберечь семью,  ушла с дитём насовсем к родителям. Родная мать пожалела, отговаривать и допытываться не стала. А к внуку она прикипела давно. 
               Приходил Илья пару раз к Тане, но оба раза постоял с видом растерянным, как будто забыл, зачем пришёл. И с сыном не захотел побаловаться. Таня, видя это, погасла душой. Поняла, что неплохо живёт муженёк без неё и сына. И уже неважно - свекровь ли поработала над этим или сам он такой. Короче, предал.
               А вскоре услышала Таня, что Илью арестовали за воровство, совершённое им с группой дружков-собутыльников. Тронула Танино сердце жалость. Но вскоре погасла: не прошла обида за предательство.
               Таня так и жила в доме родителей. Она ещё ребёнком была с характером: природа позаботилась, и это помогло ей. Опираясь на помощь матери, занимающейся внуком, она заочно поступила в колледж, работая в жилищной компании штукатуром. Материнский капитал не трогала.
               Годы пролетели быстро. Сынок Танин подрос - ему стало четыре годика. Таня трудилась в той же жилищной конторе, уже мастером. В перспективе новая квартира - долёвка. И уже скоро переезд. В последнее время ухаживать стал за ней  молодой разведённый мужчина, работающий  охранником; впрочем, охранник нравился не столько ей, сколько отцу: в гости не приходил без бутылки. Видимо, поэтому Таня не торопилась замуж. При том, Илья ещё жил где-то в уголках души её.  И терзала мысль о сыне, росшем  без настоящего отца. Эта мысль порою была невыносимой.            
                Не  узнала её Таня, когда столкнулись они на улице. Какая-то старуха её окликнула. Таня подошла к ней и изумилась: очень уж сдала свекровь. Глянули друг на друга они откуда-то издали, видимо, из тех смутных, совместно прожитых, лет.  Поговорили о пустяках.  Но как-то неожиданно старуха проговорила: « Сынок помрёт: болеет…»
                Уже дома Таня заплакала. Нахлынули воспоминания - где-то грустные, где-то приятные. Утром пошла навестить. Стало невыносимо больно ей, когда увидела осунувшееся едва знакомое лицо; он находился в забытье. Смотрела долго. И может, от взгляда её дрогнуло лицо больного. Открыл глаза. Выкатившиеся слезинки сказали - узнал.  Она вышла из палаты. Почувствовала - эти слезинки вкатились в сердце. 
                Дома она долго плакала. А на другой день пошла в больницу с сыном. В палате лежал он один. Увидев её с мальчиком, будто испугался.  Бледное лицо  побледнело ещё больше.  «Глянь на сына» - сказало её молчание. Он, как будто поняв, взглянул на мальчика. И, доселе безжизненные, глаза его ожили, потеплели.  И тогда неожиданно для самой себя она подошла к Илье, взяла руку его и тихо сказала: " Выздоравливай... будем ждать..."
                Когда Илья неожиданно быстро пошёл на поправку, заведующий отделением сказал: « Чудо!»