Это

                Это ушло в это, а то ушло в то
                и нам неоткуда вытти и некуда притти.

                Хармс




То ли в пустом городе моём стало вдруг тесно, то ли вода из Мёртвого моря кажется слишком пресной, то ли сердце моё жить для тебя устало.

улицы города Эн когда-то были моими,
там только эхо повторяло моё имя,
и заживала быстрее самая глубокая рана.

А теперь сердце всего лишь бьётся, бьётся, и не разбивается. Как хорошо, милый, что рано или поздно всё кончается. Даже если на самом деле это всего лишь начало.

мне выбирать тогда дозволялось  — быть человеком или туманом,
намёком, ветром медовым, богом  —
и я выбирала  — и я была: каждым из прохожих, мыслью, невысказанным словом.

Город постепенно заполняется карамельным ветром, и светом таких же карамельных фонарей, и ни одного вопроса вокруг, а только ответы, ответы (ты  — не мой и ничей), выбирай себе любой, по вкусу и громкости.

за нежность платила нежностью, и нелюбви не знала, и оставалась собой только во снах.
сладко мне было, целостно и свободно, понятно  — люблю  — значит, любима.

Снова тени заполняют тротуары и оживают, (а я всё забываю), толкают мою ладонь в чужую, но уже такую нужную и живую.

когда отцветёт слива на пражских холмах,
я полюблю другого.