За батю в рабство к фантомасу

Сидит коммерс уже в самолёте, бОшку себе колупает, все мозги поломал, думал-думал и решил: «Расскажу дочерям, что за лажа гнилая со мной приключилась, вот ведь съездил в Европу через Дубай, через жопу. Короче, не захотят меня выручить — смирюсь с постановой фантомаса». Вот приехал коммерс в гнездо своё родовое, дочери отложили в сторону айпады свои да плойки с косметикой и к бате — обниматься, на шее виснуть. Видят они, что-то с батей не то, уныл и печален, как лепёшка верблюжья.

Стали дочери старшие спрашивать, не ограбил ли кто, мож, на деньги кто кинул, мошенники иль ещё какие катаклизмы финансовые. Младшая же дочь о бумажках и суете тленной не думает и говорит своему отцу: «Мне наследство твоё не нужно, можешь вычеркнуть из завещания, вот перед нотариусом от слов своих не откажусь, если деньги пропали — это дело наживное, не кручинься, ты скажи мне, отец, что печалит тебя безмерно, ведь ты сам не свой, тревогу, страх, печаль и уныние я вижу в глазах твоих».

И говорит коммерсант дочерям своим: «Бабло всё в целости и сохранности, сделки рекордно-прибыльные, подарки достал, всё в сохранности, но проблема есть, не сейчас о ней, завтра поговорим, а сейчас будем веселиться». Приносят ребята сейф, и купец достаёт из него корону принцессы Дианы — подарок дочери старшей. Подводит среднюю дочь к окну, там Мазерати в позолоте с алмазной аэрографией. Дочери младшей кристалл правды достаёт. Дочери старшие орут, как бешеные, с ума спрыгнули, рехнулись словно: одна с короной на голове по дому бегает, кривляется, пантомимничает; другая конвульсирует, пританцовывает, капот машины целует, руками кузов полирует. А вот младшая, увидев кристалл, затряслась и заплакала, защемила в груди чакра сердечная. Обнимает отца, плачет навзрыд. Словно чувствует, что скрывает отец. Прибежали дочери старшие, подустали от кульбитов и пируэтов своих судорожных, наспазмировались, опомниться не могут от радости безмерной. Сели они все за праздничный стол отобедать в семейном кругу. Скромно, чем Бог послал: устрицы, шампанское, салатики, мяско, фруктики, краб камчатский да омар эмиратский, креветки-медведки, десерты различные. Ну и препати плавно перешло в вечеринку, гости понаехали, шум, веселье, салюты. К утру успокоились, гости разъехались.

На следующий день отец рассказал всё как есть старшей дочери и спросил: хочет ли она избавить его от смерти лютой и поехать жить к фантомасу. Старшая дочь категорически отказалась, мотивируя это тем, что вины её нет: «Вся байда из-за младшой произошла — пусть она и одупляет!».

Решил отец рассказать всё как есть средней дочери и спросил: хочет ли она избавить его от смерти лютой и поехать жить к фантомасу. Средняя дочь наотрез отказалась, основываясь на том, что не она первопричина оказии этой: «Вот эта хрень, батя, произошла из-за младшой, пусть она и расхлёбывает!».

Решил отец рассказать всё как есть младшей дочери и спросил: хочет ли она избавить его от смерти лютой и поехать жить к фантомасу. Младшая дочь, не дослушав отца, сказала: «Согласна, для меня ты достал кристалл, мне и нести ответ, когда собираться, куда ехать?».

Залился слезами коммерс, обнял дочь свою меньшую, любимую и говорит ей такие слова: «Дочь моя милая, дочь моя любимая, родная, хорошая, пригожая, спасибо тебе от души, выручаешь ты своего отца от смерти лютой и сама берешь инициативу, сама изъявляешь желание, по доброй воле своей и хотению идёшь на житьё с обеспеченным, успешным… фантомасом. Кто он, что он, с какой группировки бандитской, быть может, и террористической. Будешь жить ты у него в отеле, в шикарном, фешенебельном, но ведь к отелю этому нет нам дороги, да и тебе там, как в золотой клетке, как же жить? Не даст он нам с тобой общения, как мне жить без дочери моей любимой, расстаюсь я с тобой, словно тебя сам своими руками в землю закапываю».

И говорит младшая дочь любимая: «Не плачь, не руби сердце, отец, образ жизни будет ещё более обеспеченный, не переживай за меня, а фантомаса я не испугаюсь, буду исполнять его прихоти, может, сжалится надо мной, ай другие семьи не лучше живут, не оплакивай меня, я жива-здорова, удача улыбнётся, да и свидимся, надежду не теряй, верь в лучшее, истинно верь, и всё будет ништяк!».

Плачет коммерс, слова дочери не лечат его нисколько.

Прибегают сестры старшие, плачут: типа, жалко им сестру; а младшая систер, как железная леди, и мускул не дрогнет, со спокойствием ламы в Дубай собирается. И берёт с собой кристалл правды.

Подошло время лететь в Дубай, билет лежит на трюмо. Настало время прощаться, на дорожку посидеть. Ашот — водитель личный, уже засиделся в Майбахе душном, заждался, время поджимает, успеть надо, пробки, а вертолётом боится летать младшая дочка. Приехала в аэропорт, успела на рейс.