Температура, длинный шарф...

Температура, длинный шарф
и горький чай с гречишным медом…
Октябрь выписал мне штраф
за безразличие к погодам,
и за прогулки без зонта
сырыми темными ночами
по старым дантевским местам
в дыму онегинской печали.
Горят свечами на ветру
осины, чьих иуд не сыщешь,
а я по листику беру
у каждой — и в кармане тыщи…
Я этим золотом плачу
знакомой музе за услуги —
простуду в Питере лечу,
пишу стихи о теплом юге.
Там море, чайки и ветра
сто раз на дню меняют вектор…
А может быть и мне пора
найти на карте мира сектор,
где лето вечное, где нет
ни этой сырости промозглой,
ни прочих тягостных примет
унылой жизни, жизни взрослой..?
И одеваться потеплей,
и запасаться аспирином
давно пора бы мне... Налей
мне, осень, чая с черным сплином!
Не подсластив его ничем,
не морщась, пью твое лекарство —
и пусть осадок старых тем
мне скрасит новые мытарства,
пускай стихи рекой текут
из всех прорех в моем уюте…
И что с того, что мой уют
до мелкой дрожи бесприютен?

(Из цикла «Питеромания»)