Я в мартовский сумбур ни разу не вышагну
Подкилевой лапой своего фрегата.
Ватерлиния стянута льдами пышными,
В снежно-чистом незнании юного аббата.
Когда все рули у судна разтресканы,
А надежда заточена в румпеля верность.
Фатальной песне будет лишь место,
Что голосом веры содрагнет бесконечность.
Резонансом вспомнится приволие шторма,
В снега, как в тиски, зажатым бортам.
Рында всклокочет со звонкостью грома,
Якорь, поднявшись, разорвет цепи льда.
И Отправится в воды сердца оплот,
А я проложу новый галс с бушприта.
Растворившись в дыхании всех толщей вод,
Стану счастлив в просторе движений открытых.
Ведь посудинам всем, катерам и судам,
Бесчисленных душ человечества.
Статичность противна, так чужд снега хлам,
Оковавший их волю в невежество.
Я сам фрегатом морю отдан
И пью стакан за тех до дна,
Кто, как и я, сроднится с морем,
За тех, кто в море, господа.
Память о море
© Copyright: Константин Койнов, 2018
Свидетельство о публикации №118030710618
Свидетельство о публикации №118030710618
Рецензии