порох грифельного следа

***
читая ночами пруста
под хлебниковским углом
так жизнь наступала хрустко
на будничный бурелом

так змеи монет звенели
и жёгся трамвайный лязг
что грацией при венере
жизнь лихо пускалась в пляс

и в пустоши термобанки
рокочущей как рапан
жизнь – страстная кофеманка
раскуривала вулкан

и только сойдя с порога
забросив на стол брелок
жизнь вновь воздавалась богу
и так её было много
что алчущий да немогий
её не вмещал глоток


***
выслано бандеролью
взыскано на таможне
статусом конфиската
стянуто как жгутом
сердце моё сырое
стёсанное бескожье
штемпельный дух  почтамта
жадно глотает ртом

бьётся в затакт вне срока
сбивчив распев немолчен
неумерщвим немыслим
кварковый инфразвук
видишь цветёт осока
налитые -нет мочи-
зрелостью ноют кисти
двух виноградных рук 

близко рукопожатье
словно бы от пощёчин
жжётся щека заслышав
сестринский зной щеки
под сургучом печати
жертвенен кровоточен
выспел сердечной вишни
выкради сбереги


***
в  предновогодней этой белой
такой неясной полумгле
когда твой выговор несмелый
ещё не передан земле
и не уловлен тихим эхом
заиндевелого стекла
вдруг прекращаются помехи
и оголяется игла

и будто видится в просвете
всё что не виделось пока
как виноградовою плетью
твердеет жилою рука
и порох грифельного следа
горюч и едок в полынье
ещё ещё покуда снега
не намело по всей земле

но полуслог но полуслово
неразличимый полузвук
и в муть стекольную бесново
мороз бросает булаву
и не растрачиваться больше
на словари карандашу
предновогодний полуночный
перворождённый белый шум


***
оно ещё не сказано как будто
невыговоренно саднит в груди
такое новорожденное утро
что сохрани спаси не приведи

что высланная экстренно карета
как никогда до этого быстра
и с выстуженной кромки парапета
срывается во льды канала эта
земная жизнь - бенгальская искра

произнеси же этот новый полдень
проговори день этот по слогам
пока не подступило половодье
к подточенным молочным берегам

или смолчи сомкнув сухие губы
такого и во сне не говорят
всё будет так
всё непременно будет
благословенны искры льда и люди
в бессмертное второе января


***
засыпает метрополитен
дождь со снегом - полиэтилен
не пробраться взглядом сквозь мембрану

застит пелена
в котельных дым
раздаёт дорогу молодым
звёздам гладь небесного экрана

смена мест пересеченье дат
расслоенье поясов - назад
на четыре опустелых часа

климат клонит в сон - не хлебосол
застревает топко колесо
полнолунной тачки белоглазой

дома непомыта - где мой дом -
чашка с нефтяным кофейным дном
брошен до востребованья грифель

укачай меня пустой вагон
убаюкай уведи мой сон
к дребезгу застуженных окон
в доме что не сыт сухим куском
и не обогрет о калорифер


***
повремени ещё сухая плеть
тебе на коже замертво гореть
но не сейчас ещё не в эту полночь
когда не выйдет ниоткуда помощь
и не потреплет по плечу смиренье
и ночника немочное горенье
и горечь безраздельного глотка
продлитесь же покуда высока
блесна луны

а помнишь под луной
мы улыбались бренности иной
и запасали на зиму конфеты
такой был урожай такое лето
так клокотали улицы в груди
теперь помилуй и не приведи

но нож ещё остёр и тонок край
пластины сырной так играй играй
вино в бокале смутным переливом
пока луна – быть сумраку счастливым
и разливаться свету на паркет
нет утра и рубца на коже нет