Вербное воскресенье

I.
Старик, умиравший ребёнком Господним,
Не верил с рождения рвам, преисподням,
Разрывам: он верил в разгул бытия,
Безбрежие жизни поспешно кроя
На бреши былого и сгустки сближений.
Он ждал, и того ожидания гений
Его уговаривал жгучей звездой:
«Пожалуйста, выживи. Выжди, постой.
Послушай дитятей Вселенной. Во-первых,
Свербят свиристели в развесистых вербах —
Услада для слышащих их; во-вторых,
Мешается колокол с тишью (старик
Затих и задумался; слаб и наивен,
Растущий во гроб, он улавливал ливень
Слияния тварности и Божества) —
Он славит язЫком, закинув едва;
А в-третьих, на них да воззрит, наконец,
Из высохшей выси безмолвный Отец...
II.
Палимые пальмы и стужные ветви
Сплетаются в мысли о явленном ветре,
О сонной тиши и народном раскате
Осанны — Ему. И вошел на осляти;
Изшед же наутро из города вспять,
Он ведал с и е, что тоскою снедать
Его воздерзает. Но, ведая Крест,
Исшедши из города, радость окрест
Грядущего грянула... Ученики
Не тщились отчаяться — были легки
Прозрачные тени несомых смятений.
И стыли, и слыли причастными с теми,
Кто сламывал молча ветвистую прыть
Восторга, какой и смоковницу срыть,
И гору содвинуть — да может Словами
Того, Кто тогда оказался меж нами...».
III.
Старик пробудился; и дрогнули тверди,
Серебряный Голубь в сиявшем конверте
Прорвался в разводы затворов оконных;
И комната мнилась божницей. В иконах
Воплотшихся — титла разверзнутым Verbum
Росли и тянулись к излучинам вербным
Сожжения дней: истязания крест.
В начертанный день он дитятей воскрес…
25. — 26. IV. 2016.