Из вечности любовь

   Я приехала к подруге сегодня ночью. В поезде не спала совсем, но и тут спать не получилось долго, густого света полная комната, глаза таращатся сами. По пути в ванную заметила в кухне мужчину - у Ленки новый мужик. Не складываются почему-то её отношения надолго. Не тех выбирает, не по себе, куда-то торопится, хапает каких-то случайных. А они потом бегут от неё.
Квартира у Ленки большая, просторная. Как с такой управляться, не понимаю. У меня заурядная двушка, и похожа на какой-то гостиничный номер. Недорогой. Или нет, на гримёрку: я прихожу туда, переодеваюсь, и пропадаю на какое-то время.
   Я постоянно в разъездах. Домом некогда заниматься совершенно. Вот сейчас у Ленки проблемы. Надо помочь. Но она будто для этого и рождена, всё ей даётся легко. И квартира сама как-то досталась легко и гладко, и обстановка в ней будто не стоила совсем никакого труда - хозяйка никуда не торопится, не суетится, а дом - полная чаша, и порядок всегда. И похоже на... гостиничный номер. Только не как у меня, а на люкс. Я выхожу из ванной в махровом белом халате, нежнейшей мягкости. Тру волосы махровым полотенцем, ступаю по ковру, и всё вокруг как будто махровое, и мягкое, и нежное. Ленка стоит ко мне спиной и что-то гладит. Она, наверное, не отдыхает ни минуты, однако не выглядит усталой. Как это ей даётся, ума не приложу.
   "Вот, познакомься, Витя" - лишь голову чуть повернув ко мне, представила она. И дальше гладит. А Витя хорош. Красавец. И сразу понял, что по нраву мне: встрепенулся, стал предлагать присесть, и то ли чаю, то ли перекусить с дороги, да ничего не нужно - я сама тут как дома. Но он не отстаёт, преследует, и, близко подойдя, рукой проводит по ноге, сверху вниз, как ни в чём не бывало. Халат у меня распахнулся внизу от того, что руки вверх задираю, а я волосы потому что сушу полотенцем. К нам спиной Ленка стоит, и не смотрит, а гладит бельё, потому что дом полная чаша, и везде чистота, будто только постирано всё и прибрано только что. И гладит бельё. Она и так знает, что тут происходит.
   А от Вити запах самца. Ноздри сами жадно втягивают его. И становится понятно вдруг, что в доме запаха нет. Стерильная чистота. Немного свежести, но и это уловимо едва. Ни запаха еды, ни тепла, ни духов, ни прочих домашних вещей. И только Витя так близко, и запах его.
 Зайдёшь в супермаркет, а там на входе кофейня. И свежие булочки, и запах - первое, что попадает в нос. И вроде ты не голоден, а просыпается аппетит, против воли прямо, и не внушишь ему, что это лишь уловка. И Витя понял по глазам, ах, Витя! Ну тебе-то чего не хватает! Дом - полная чаша, прекрасная хозяйка, в конце концов, ты сам это выбрал.
 Отстраняюсь от него молча, ухожу. Большая прихожая, за ней ещё одна комната - и здесь так глухо, будто это уже другая квартира. Под окном отопительная батарея, вешаю на неё полотенце. Соседней комнаты вообще не слышно, смотрю на улицу сквозь тюль, и думаю - он хотя бы вот тут подошёл, я бы ему сказала. Что ж это ты, такой да сякой? А то при Ленке неудобно честить. Жаль её. А он будто услышал - стоит за спиной, я обернулась резко, а он взял меня за лицо, и ну целовать, и я думаю - да ладно, после скажу, а сейчас - нету сил...
   Тут шорох раздался - мягкий, как всё в этом доме, но не напугал, нет. А только к реальности вернул. От Витьки я отстранилась, оправилась. Обернулась - за шкафом, подальше, кровать стоит, и кто на ней сидит - не видать, а только ручки показались - пальчики длинные, тонкие.
   Подхожу к кровати - это Таня. Она и есть проблема Ленкина, временная. Я обняла Танюшку, и сразу как дома себя почувствовала. Под защитой, по крайней мере. А Витя сразу показался так глуп, так далёк, и не со мной это, будто, и было.
 Тане семнадцать, но она взросла не по годам, потому что у неё ДЦП. Ну, и гены. Ну, и воспитание, конечно, но это - в последнюю очередь. Чудесный ребёнок. Мать её - Ленкина сестра, в автокатастрофе погибла. Отца нет. И мне сейчас нужно опекунство оформить над этой девочкой, чтоб Ленка могла работу свою получить. Только это формальность, потому что ребёнок останется здесь, ведь Ленка души в ней не чает. И то хорошо, потому что с мужиками всё не выходит ладно. А Таня - хрустальный родник. Она подалась мне навстречу и мы обнялись.
   Ленка делала вид. Я немного испытывала неловкость, но уже была в безопасности. Витя больше не подходил, но петухом красовался: напоказ ухаживал за Ленкой, песцом стелился ей под ноги - видишь, мол, как бы ты могла жить.
 В супермаркет зайдёшь - и такой одуряющий запах, кофе и свежая выпечка.
И хочется сразу отведать, даже если не голоден. Тут главное вовремя остановиться, а то выкинешь деньги на ветер - и кофе, и булочки, вовсе не так вкусны, как нам обещает химия. И как ни хочется обмануться, разочарование оставит о себе более долгую память.
   Позавтракали. Мы с Ленкой сидим на полу в самой большой комнате, вспоминаем, болтаем, фотографии разглядываем. Она посылает Витьку на кухню, достать рыбу к обеду оттаять. Витька недовольный пошёл. Но тут же придумал хитрость - кричит - "мне нужна помощь". Вышла я помогать. Палтусины пластами смёрзлись, но не очень крепко схватились, вполне себе отделились нормально, мог бы справиться без меня. Хотя в итоге мы сделали всё быстрее, и обошлось без эксцессов, весело даже и дружно. Вернулись в комнату, он доложил: "рыбы осталось немного, на пару раз". Ленка сказала - "так позвони в департамент".
 В департаменте не были рады особо раздавать добро, доносилось из трубки неуверенное "назовите ещё раз фамилию... А, так мы вам уже выслали всё". Витин мягкий баритонистый голос вдруг стал почти некрасивым: "Когда это выслали, у меня всё записано, когда и сколько вы присылали". Таня поёжилась: она предпочла бы не видеть, не слышать этой возни.
   Мы с Таней выбрались погулять на балкон. Я вывезла её туда на инвалидной коляске. Благо, тут всё удобно для этого. Да и сам балкон - целая веранда, хоть гонки устраивай. Только посредине, у стены, стояла, неизвестно как сюда попавшая, прялка. Старая, но вполне крепкая, и по всей видимости, рабочая прялка, с каким-то колесом. И стоял за этим колесом, как за рулём, Ленкиной знакомой племянник, Андрейка. Из деревни приехал по каким-то делам. Крепкий, здоровый. Таню увидел - стеснительный стал, угловатый.
 А Тане редко удаётся общаться с кем-то не из семьи. Она сразу в разговор. Говорит - "а я слышала, что-то скрипело на балконе, видимо это колесо". Андрейка отвечает - "возможно", а сам колесо это - круть! - оно завертелось быстро, и без скрипа совсем. Я оставила их.
   Не совсем успело дело сладиться у меня с оформлением всех документов нужных - то и дело, придёшь в инстанцию, а там приём после дождичка в четверг. Пока ждёшь названного четверга, получаешь бумагу, идёшь за печатью - а там открыто было как раз вчера, а ты не успел бы никак, вот ещё ждёшь неделю.
 А дома дела творились вообще необъяснимые.
Готовилась свадьба.
Свадьба Тани и Вити.
 Ленка ходила по-прежнему, будто не замечая ничего необычного, неправильного.
Как-то смиренно и сразу приняв это всё.
Андрейка ходил непонятный, весь как-то в себе. Таня тоже ушла в себя. Страдала.
   Непонятно было, что будет дальше. Витя подарил Тане паззлы, новое веяние:
из кусочков составить слова. Он как знак выбрал слово "вечность". Смеялся: "вот сложишь слово, и свободу обретёшь". Таня ни с кем не разговаривала, одна сидела в своей комнате, одна выезжала на балкон и смотрела куда-то вдаль. Возвращалась снова к себе. Раскладывала на столике буквы. Если случалось разминуться с Андрейкой, молодые, ни словом не обмолвившись, не глядя друг на друга, двигались дальше, каждый в свою сторону, будто им друг до друга и дела нет. Только румянец щёк говорил об обратном.
   Чем ближе был день так называемой свадьбы, тем напряжённее становился воздух. Такой же стерильный, такой же чистый. Только какой-то непонятно-тревожный.
   Я зашла к Тане в комнату, чтобы позвать на завтрак. Она сидела в кресле, повернувшись к окну. Не откликнулась. Я подумала - она спит, подошла, осторожно развернула кресло. Таня сидела, подавшись вперёд и как-то неудобно запрокинув назад голову. Кожа была бледна, с чуть проступающей синевой. Она была свободна, как никогда.
Рядом на столике из треугольников и квадратиков было сложено коряво и некрасиво, как-то надломанно, слово "любовь".
Андрейка пропал.
До него никто не мог дозвониться, в деревне тоже не появлялся.
Витя ходил бравым молодцем, проявлял активный интерес к готовке, сервировке стола, ужину, завтраку и обеду.
Ленка стирала, прибирала, гладила. Чаще всего я её видела со спины.