Поэма Воин

Гимн духу

Кто хочет понять поэта, тот
должен отправиться в его страну.
Иоганн Гете.


Маленькие люди становятся великими,
когда великие переводятся!
                Вильям Шекспир.


Ты прав: ХРИСТОС,
Спаситель наш один,
И мир, и истина, и
Благо наше;
Блажен; в ком дух
Над плотью властелин,
Кто твердо шествует
К Христовой чаше!
(Рылеев перед казнью набросал на кленовом листе).

Поэма «Воин»

I
На перепутье бурных вод, -
Средь леденящих тайн природы,
В глубинных думах мозг грызет
Загадку человеческой породы…
Как Родэновский мудрец
Он сросся со скалой могучей,
Не замечая, что над ним
Сгустились сумрачные тучи!
Порывы ветра, пенный шквал
И волны в бешенстве лютуют, -
А Он стихию поражал
Могуществом своей натуры!!!

Клокочет в злобе Посейдон, -
Бессилен запугать титана,
Как смел нарушить его сон,
Проникнуть думой в его тайны…
А тот, нахмурив мощный лоб,
Не замечает гнева моря, -
В ладье он памяти плывет
В года былые, где приволье, -
Когда он юношей безусым
Свой путь по жизни начинал.
Те ранние лихие страсти
И молодецкие напасти:
«О, небеса, уж как я стар!» -
молвили уста со страстью.

Все переваривает разум:
Походы, битвы, сабель звон.
Трофеи пышные, заразу
С чужих земель несли как сор.
Наложниц дивных, что блистали
Чарующею красотой,
И эти годы пролетали
С молниеносной быстротой…
Все он имел, что можно трогать, -
Тщеславие свое сполна, -
Он переполнил чашу жизни,
Но почему внутри тоска?
Тревога? Мутные скитанья?
Как будто что-то не успел.
И скорбный стон с душевной раны
В просторы буйные летел.

Что ж тревожило героя?
В чем суть его душевных ран?
«А может прожил я впустую?» -
Вопрос себе он задавал.
Орел парил в глубоких высях и, -
Созерцая, как седой солдат,
Роняет слезы в страстных пытках
От внутренних своих атак.
Его мятежный дух пылает, -
Всю жизнь в баталиях провел,
А оболочка тела тает,
И кто же к пропасти подвел?

И бились волны об утес,
А тот стоял как стальной торс.
На нем – Родэновская скорбь,
Глаза, пылающие жаром,
И бьются волны об утес, -
Стихия, свойственна пожару,
Что в душу беспокойство внес.

Не может старческая плоть
Уже мечом махать с удалью, -
Все тело в шрамах и не раз
Друзья на поле боя пали.
Но с молодецкою отвагой
Покинули они сей мир;
«За что ж меня ты здесь оставил,
небес Владыка, Господин?»
«Что делать мне? Ведь дух мой молод,
Еще сгодится в брани он!» -
И на шершавые ладони
Вонзил пронзительный свой взор.
Не может повернуть Он время вспять,
Когда весь налитою силой.
День когда-то мог мечом махать, -
Потом с осанкой горделивой
Плоды победы пожинать!
«Скажи, коль есть ты в небесах
И знаешь тайну сего мира,
Открой уста, неси свой глас,
Моя душа уже изныла!!!»
И очи просверлили небо, метущиеся,
Как его душа, -
С волнением ждал ответа,
Что скажут небеса…

И распростерлись небеса –
Услышали его уста.
Огромный лик висел как солнце,
Взирая пристально в глаза.
«Что хочешь, воин, от меня,
Чего ты ждешь, что я всесилен,
В моей власти лишь душа,
А плоть твою Земля осилит…»
«А что же с плотью делать мне?» -
С тоской спросил, - «Ведь немощна она, -
Мой дух в порыве на войну, -
А тело бренное в плену!»
«Не уж ты думаешь – махать мечом
И есть апофеоз земного счастья, -
Что дух блаженствует, когда в накале
Низменные страсти?
О, нет! Послушай, что скажу, -
Есть рыцари особой чести,
Вот ты – предотврати войну
И избеги придворной лести.
Сумей ты мудростью всех покорить,
Сумей врага простить…»

Покорно слушал глас небес
О том, что ангел есть, но есть и бес.
Куда попали павшие друзья,
Как Родине помочь, а как нельзя.
«Я все сказал тебе, а дальше
Выбор твой и помни, -
Что внутри тебя и есть тот Дом родной!!!»
И вновь взбурлились небеса,
Заволокло свинцовой тучей.
Исчезли мудрые глаза,
А старику уже не скучно
Дожить свой век, -
Его как будто озарило,
Что мудрости нажить –
И есть земная сила.
Устало поднял Он главу:
«Я понял, Отче, я пройду
Сей путь, что мне ты указал
И принимаю твою веру,
Я рыцарь духа, не крови, и, -
Верю, верю, верю!!!»

II
Лишь солнце землю озарило, -
Очнулась от дремот Земля.
И купола позолотило
Монастырского Кремля.
Монахи бурною ватагой
Озорно, весело смеясь,
Черпали воду из колодца
К друг другу наклонясь.
Умыв чело, перекрестившись, -
У каждого своя стезя,
При этом молча удалились, -
Ведь время здесь терять нельзя.
А в это время у окна, в своей келье,
Где роскошью не пахнет:
Один сундук для разного тряпья,   
Иконы, свечи и скамья, -
Сидит глубокий старец,
Что почитаем в тех местах
За святость и за божий страх.
Приснил он сон, что дан был свыше
И взволновал он старика,
Как будто сокол прямо с выси,
Пронзенный весь летит сюда.
За ним вся стая воронья,
Преследуя и измываясь,
Почти настигла у ручья, -
На этом сны прервались…

А старый воин приглашен на пир,
Как ветеран средь молодых,
Он почитаем был.
Не выходила с головы та встреча
С мудростью вселенской, -
Хоть веру принял, но он жил
Всю жизнь по заповедям скотским.
«Мне нужен поводырь по духу
И буду я его искать, -
Ну что ж, назавтра велю в дорогу собирать».
… Чуть свечерело, шумный зал, -
Идет кутеж и плеск бокалов,
А старику уж невтерпеж,
Как будто душу надломало.
А раньше он таким же был:
Веселье, удаль без забот, -
И ежели казна пустеет, -
На пополнение – в поход.
И молодежь сейчас не та, -
Все больше хитростью, коварством,
Открытый бой не признают,
Кинжал из-за угла, аль яд в бокале подают…
Тут же голос: «Выпей, Брут!»

Старец очи подымает, -
Кто нарушил мысли ход.
Пред ним с огромной чашей,
Слегка шатаясь – Эль Койот.
Да, мрачный тип, еще в походах
Его запомнил как ужа,
Где боя жар, его не видно,
Он годен лишь для багажа, -
Когда добычу все делили,
А потом – для кутежа…
Старый воин встал,
Принял большую чашу
И пристально взглянул в глаза;
А тот попятился со страху, -
Это не очи, а гроза.
Тут-то воин осознал,
Что получил провидца дар.
Всех он увидел как кристалл,
Как лазер в душу проникал.
Замер зал, все в ожиданье,
Что скажет мудрый ветеран,
А тот с огромнейшим бокалом
В них молнии метал.
То, что увидел, потрясло,
Их слышал потайные мысли.
На Отчизну им плевать:
Интриги, зависть и богатство, -
Вот, что владело их умами,
И тут же сладкими устами
Глас чей-то в подсознанье
Начал вещевать:

«Ты видишь, воин, это стадо,
Они теперь уже мои, -
Неинтересны и тщедушны,
Душонки вялые, в пыли.
Да, истинных бойцов осталось мало,
А ты один из них, -
Так поклонись мне
И забудь тот лик,
Что на утесе был с тобою.
Эх, тогда я опоздал, -
Иначе была б наша встреча
И славу ты б уже давно сыскал,
Так поклонись же мне
И как собака тебе послужит этот хлам!»
«Кто ты?»… «Надеюсь, догадался?!»
И понял воин – Люцифер в душу его
Тайком пробрался,
Чтоб пробудился снова зверь.
Минута длилась искушенья, да,
Сила темная тверда, но старый воин,
Вняв решению душевного огня, промолвил:

«Сгинь, погань, ты и так владел
И мною и десятком тысяч тел,
Затмив Душу от воспаренья,
В закате лет хоть я прозрел!!!»
«Ну что ж, герой, ты принял вызов,
Могущество над ними предлагал,
Тебя ждут страшные лишенья,
За Дух твой ставлю капитал!»
Воин созерцал весь зал, -
Уже не рыцари с бойцовской хваткой
И с ужасом он осознал, кто ныне правит бал.
«О, Господи, дай мужество и силы!»
Уста горячие шептали, когда он чашу допивал.

Лорд Кеплинг пир тот задавал
И отличался буйным нравом, -
И с злобной завистью взирал
Могуществу и силе ветерана.
«Вот где орудие мое, весь полон зависти и злобы,
Вручу в руку его копье, строптивца накажу,
Лишу породы», - так дух злорадный
Размышлял и проникал в глубины зала,
Где гордый лорд переполнял себя ревнивым ядом.
«Что мучаешься, славный рыцарь?» 
Лорд вздрогнул, - «Что за глас?»
«Не бойся, я твой друг, желаю поделиться,
Как действовать тебе сейчас,
Чтоб успокоить внутреннюю бурю,
Вели его убрать тайком, в пути,
Кинжалом, когда он будет спать!»
А воин гневно речь держал:
«Ну что, презренные сатрапы,
Забыли предков вы своих, что
Не щадили свои латы в баталиях крутых.
Объединял их общий дух для сокрушения поганых,
А вы же все наоборот – усобицы
В угоду чужеземных ханов?
Забыли честь, что рыцарю всегда служило,
Как образец и главное мерило?!
Кто вы сегодня? Чем дышите, живете?
Не духа ради, ради плоти…
… Старик закончил, гробовая тишина,
Прелюдия позора, ушли в небытие года,
Когда как гимн служило слово!
А злобный дух возликовал, зажег он жажду мести, -
Лорд с яростью сжимал кинжал,
Лишенный мужества и чести…

Душа пылает, нет силы боле, -
Бегу из призрачной неволи.
Скорей в седло и на простор!
Туда – где колокольный звон,
А не предсмертный хрип в угаре схватки, -
Пресытилась душа, в достатке!!!
И верный друг его понес,
Как памятник прозренья, -
Вдали маячил скорбно тот утес, -
Напоминая божье откровенье…
А сзади, тихо затаясь, -
Маячили густые тени, кинжалы сжали, как тиски,
И в ожидании мгновенья пронзить героя, -
От тоски толкал их злобный дух на пораженье!
Уж миль он сорок проскакал, -
Но возраст, члены онемели,
Поклажа тяжела, да конь устал, -
В боях не раз грудь подставлял,
Изранен весь, не тот накал,
Но друга лучше не встречал:
«Да, это божие творенье!!!»-
Старик печально размышлял.
Привал и трапеза в молчанье,
Окутал все вечерний мрак, -
Таинственное полнолунье, -
В предчувствии врага и их атак…
Навеян сон, устало закрывает веки,
Свинцом налилась грудь,
Крадутся сумрачные тени, -
Предательски, как Цезаря, проткнуть!!!

Занесен тот роковой кинжал, -
Но это божье чудо, конь верный,
Яростно заржал и, -
Получил Иуда возмездия удар.
Вся свора ринулась, но воин на ногах, -
А рядом друг – копытом в пах
И отражение луны на кончике стрелы,
Пронзившее коня, -
Хрипит, весь с пеной на губах, -
В глазах предсмертных искра жизни,
А не животный страх!
А в старике проснулась сила
И снизошел дух с высоты,
И с яростью она сносила
Мечом их головы как качаны.
Но сам изранен, силы тают, и,
Видя несломленный стан,
Враги с позором отступали, -
Хвала всесильным небесам!!!
Изранен весь и в луже крови,
Он к другу верному припал,
А тот в агонии предсмертной
Глазами в небо указал.
«Да, встретимся с тобой мы в царстве,
Где вечности покой и нет коварства,
Жажды злата, предательства,
Прощай, родной!!!»
На круп он голову сложил, весь обессилен,
Кровь из жил.
Но дух, сходящий из коня
Вливал волшебного огня для жажды жизни,
Как нужна, Земля, тебе целительная сила,
В лице прозревшего тротила,
И будет время, озарит Отчизне путь
СВЯТАЯ СИЛА!!!
Он жадно к роднику припал, молитвою
Скрепляя жажду:
«О, матушка-Земля, не понимал,
Что для тебя мы лишь поклажа
И лишний вес, ведь без души –
Мы просто вши!!!»
И с горечью упал: «О, Боже, я пропал!»
Так молвили иссохшие уста, что
Покидали силы.

III

А в это время в чаще леса
Брели монахи неспеша, -
Дары лесов им интересны,
Повсюду божия рука.
Но тут из рощи – тяжкий стон,
С надрывом, болью, отрешеньем.
Все замерли, направив взор туда,
Где царствует лишенье.
Сквозь чащу, исцарапав лик, -
Открылась скорбная поляна, -
Конь в судорогах лежит,
А подле – тело ветерана.
Окрест сплошная мясорубка
Поверженных врагов, -
В глазах застывших – ужас, пытка, -
Думаю, не нужно слов.
И замерли святые слуги, -
Не часто видят брани след,
А главный инок, окрестившись,
Придя в себя, тиши в ответ:
«Наш христианский долг помочь,
Кто жив еще, и в ком теплится жажда жизни;
Сей мир жесток, не нам его судить, -
Начнем искать того, кто должен жить!»

Открылись очи. Тишина.
Лампады, образа, какой-то внутренний
Покой: «Где я? Это мир не мой, -
Не уж душа моя уже в пути?»
Но скрип дверей, и два монаха,
Пригнувшись, медленно вошли.
За ними старец в длинной рясе,
И озарило всю келью
Каким-то светом неземным,
Пред старым воином стоял
Уже небесный херувим:
«Я видел сон, что послан свыше,
И ждал тебя уже давно, -
Дух твой должен исцелиться,
Чтобы нести добро.
Ты был на грани, на краю, -
Стервятники чуть не склевали
Не в равном для тебя бою.
Но божьей милостью спасен,
Тебе дарована награда, -
Как не был Люцифер хитер,
Пробил ты все преграды!»
И в первый раз, и не стыдясь, -
В каком-то неземном блаженстве,
Перстом трехкратно окрестясь, -
Главу седую преклонил:
«Святейший, как я раньше жил,
Не ведая такой услады?»
Тот ласково, как малое дитя,
С волшебным, лучезарным взглядом
Его отечески обнял, и молвили его уста:

«Ничто, что есть, не истребимо,
И хоть играя в жизнь игриво, -
Не каждый может суть понять,
А тайные принять глубины –
Божественная благодать!!!
Дана не всякому отбросу,
Ведь чище злата и к откосу
Все чаще свойственна толкать.
Что легче в нашем бытии,
Где чернь разлилась бурным стоком –
Скатиться вниз, аль вверх идти,
Где тьма преград и с перескоком?
И посему, кто осознал связь с божеством
Не внешним оком, -
Тому готовит Люцифер хитрющие подвохи…
Вся жизнь – работа над собой –
Над вечным, что в тебе таится
И говорит тебе: «Меня открой,
Воспитывай, хочу я воспариться!»
«Ох, мало, кто узрел сей глас,
Молящий, как дитя родное,
А прозреют лишь в скорбный час,
Когда в руках конвоя.
Как мать, любящая дитя,
Вынашивает в своем чреве, -
Желая лишь одно, как солнце,
Чтоб взошло оно!!!
Проста вся истина, дарована с небес,
Но помни, что не дремлет бес и посему
Вся наша жизнь – борьба к освобожденью, -
Для многих к горю – и к сожженью…
Свой Дух добром ты рассыпай, -
Как потный пахарь в поле.
Поверь, пожнешь ты урожай,
Истинную волю!
Свой пышный плащ на рубище смени, -
Так далека дорога, благословляю и, -
Иди к спасения порогу.
Вместо меча дарую посох, -
Уста молитвою скреплю.
Ты высший рыцарь, воин Духа
И ежели падешь, так в истинном бою!!!»

А дни летели чередой, -
И внеземное чудо.
Молитва старца, как живой водой,
Лилось из сосуда.
При этом раны исчезали
Буквально на глазах,
И очи воина взирали
Божественный очаг.
«Владыко, я озарен какой-то силой –
Неведомой досель, -
Что это за души картина,
И мне не свойственный покой?»
Сощурив мудрые глаза, -
Старец улыбкой озарился:
«Милейший, это Дух Святой,
По воле Господа в тебя вселился.
Теперь дана тебе дорога
С монастырского порога!!!»
В блаженстве воин замирал, -
Не всякому такая честь:
«Слово божье – мой кинжал!»
И наконец-то осознал,
Что вечности мерило!

IV
 
Пробил тот час, -
И вышел за врата,
Весь в рубище, -
Сурово сжаты скулы,
И крепко держит посох
Могучая рука, а впереди –
Растерзанная в потроха
Былая мощь бледнеющей Отчизны.
Два инока склонили голову
В поклоне величайшего почтенья, -
Ведь предстояло старику
Духовное крещенье…
Для Родины – живительный нектар, -
Он Богом избран для великой цели
В Земле родной гасить пожар
Междуусобных трений!
Меж тем границы пересек
Хитрющий враг, коварный волк.

Пройдя миль сорок сорока, -
Увидев страшные лишенья,
Присел на камень у ручья
В глубоком сокрушенье:
«Когда я знатен был и в чести
Среди раскрашенных вельмож,
Слепец, как мог узреть,
Что черви давно грызут
Отчизны плоть?
Что я могу один? И где опора?
От всемогущего и злого Вора?»
Сомненье – страшный грех,
Первый шаг для искушенья,
И тут же глас знакомый
С ноткой утешенья:

«Ты воин, рыцарь, а не монах, -
Что струсил? Взял животный страх?
Дам власть тебе, которая не снилась,
Пойдешь ты ввысь, но…
Только поклонись!»
Воин вздрогнул, сжал виски, -
Тревожно билась вена:
«Как я один? Нет, со мной –
Все воинство вселенной, так что,
Коварный, отойди, сгинь в логово, неверный!»
«Что ж, ты бросил вызов мне опять, -
Так жди погибели своей мгновенной…»
И тут же глас из-за куста:

«Что здесь за старая лиса?»
Четыре дюжих молодца стояли подле старика.
Разбойна рать, для них убить –
Привычное явленье.
«Чем купишь жизнь свою, святоша?
Не уж дырявый твой карман?
От нас так просто не уходят,
Пусть твой приход заплатит капитал».
А тот, очами озаренный,
Что душу грешника пронзал:
«Убить меня – одно мгновенье, -
Не уж ты думал, что запугал
Во мне великое творенье!
Решил ты с Богом потягаться,
Ну, что ж, дерзай, мне есть
Куда податься, что ждет тебя,
Не уж то рай?»

Такая сила исходила
Из уст горячих, что волна
Отбросила на сажень сто
Гориллу, и в ужасе взирал
Над старцем яркое светило.
«Прости, святейший, мы грешны», -
В их черствых душах что-то надломило:
«Благослови нас, годны мы лишь
Только для могилы».
«А что, больной Отчизне послужить, -
Не уж позор, аль бесчестье?
Благословляю вас на бой,
Идите с Богом вы домой!»
«Постой, владыко, бездомны мы,
Как дети, осиротели без отца, -
Прими к себе заблудшее овца».
Улыбка старца озарила,
Господня сила велика, -
Минуты три назад – горилла, -
Сейчас – заблудшая овца.
«Ну что ж, вперед, со мной,
Накажем подлеца!»

И тут же солнце воссияло, -
То знак поддержки Высших Сил, -
Великолепное начало, -
Раз негодяев просветил.
Горит их взор не искушеньем
Ко злату вздорному, и тьма
Трясется в злобе и в паденье
От небесного огня!
А старый воин, озаренный
Какой-то силой неземной
Поверил в избранность Вселенной
В Отчизне возродить покой!!!
Вернуть ей Душу – ведь отняли,
И землю Родины своей
Окутать плащаницей божьей,
Чтоб скрыть от вражеских очей!!!

V

И шла Великая Душа, -
За ней, прозрев, могуча сила, -
Разоренная земля от сладких уст
Живой воды испила.
В глубокой чаще, средь вековых дубов,
Что знали истинную доблесть,
Свой монастырь он основал,
В защиту призывая совесть.
И слава светлая летела
По истерзанной Земле,
Что есть очаг, святое дело
В бушующем вокруг огне.
Со всех концов стекались души,
Заблудшие от примитивной лжи, -
Как нужен воздух от удушья,
Единый Дух родной земли!!!

Стекался люд на покаянье,
Очистить душу от греха, -
А уходили все в сиянье,
С готовностью побить врага!
Почуяли лжелорды страх
За вотчины, привиты ложью,
Но слишком поздно, силен яд, -
Что в жилах тек под ихней кожей…
И внешний враг дает напор,
Усобица тому причина, -
Очнись, Отчизна, от оков,
Иначе ждет тебя кончина!
Но есть еще дворяне чести,
Способные возглавить рать.
И на таинственном Совете
Им нужно воина избрать…

После тяжких дум, -
Горячих споров, разум все же победил,
Был избран во главе их отрок,
Отваги полон и духовных сил.
«Артур, даем тебе присягу
И единение в бою, долой
Осколочные стяги, -
Ведь все они равны нулю.
Есть старец, полон силы Духа,
В былом сам воин, их своих, -
Идет молва от слуха к слуху,
Что к битве он благоволит!
С ним Бог, а значит сила неба,
И поведем к нему полки,
Благословит пусть нас он щедро, -
Будут изгнаны враги!!!»

Объединив свои дружины,
Дворяне двинулись туда,
Где Дух господствует всесильный,
Едины Небо и Земля.
Вместо знамен единовластных,
Эгоистичных и тупых –
В хоругвях лик Отца прекрасный, -
Сурово взгляд его горит, -
А посему все это войско
Сонм ангелов хранит.
Благоволит, благословит
На ратное святое дело –
Раскрыло Душу Небо!!!

VI

И вот два Духа в чаще леса, -
Друг друга пристально сверлят.
Артур и старец, меч и посох, -
Орлиный и пророка взгляд.
В одном – народ и ополченье, -
В другом – отвага, мужество
И торжество, что победил он искушенье, -
От эгоизма отреченье; а цель одна –
Собрать все рыцарство в сплетенье,
И глас свой нес он горячо:
«Благослови на бой кровавый, -
Зовет нас всех Вселенский Бог,
Продажны лорды и поганы,
Милее им чужие ханы, -
Поверь – они не великаны,
И позабыли отцов раны, -
Былую славу; всего не счесть, -
Для них главнее жажда к злату, -
Превысила любовь и честь!!!»

А старца глас пронзил просторы:
«Я ждал вас, рыцари, уже давно, -
Народ мудрее, ведь невзгоды, лишенья
От тупой породы убили Духа торжество.
Отняли пашню, дом, скотину
И наложили тройной гнет, -
Святоши режут десятину,
Набив бездонный свой живот.
И внешний враг проник в глубины
Как кровожадный лютый зверь,
А наши лорды меж собою
Дележ устроили теперь…
Отчизна стонет, и дробленье
Ускорит гибельный процесс, -
Артур, благословляю войско,
С тобою Бог и власть небес!
Иди, кроши погано племя
И изгони из меж родных,
Чтоб предки наши не бледнели
От стыдной ярости,
И породнит пусть Вас
Великое решенье!!!»

Шло войско, примыкал народ, -
И стар, и млад
Все прет и прет…
В смятении продажный стан, -
Лорд Кеплинг мечется в тревоге,
Наслышан он, что старый воин
Остался жив, духовный сан
Был принят им как гимн свободы.
Пытается объединить он жалкий сброд, -
Но тщетны их потуги, -
На почве жадности и суеты
Не возродить им мощь кольчуги!
И направляет он гонца
В шатер восточного султана, -
Чтоб продать душу подлеца
Иноверцу и тирану.

Вот поле брани, ясный день, -
Отчизны путь увеян славой.
Две стороны: та, что правей –
На правый бой возносит знамя!
А с левой – иноземцев строй, -
Там лорды с жалким своим войском, -
Еще вчера между собой
По заповедям жили скотским…
Два воина сошлись в бою:
Один – за Родину, другой – с наживы, -
Ломают копья, и в бреду хрипят их кони,
Вздулись жилы…

VII

А старец заперся в келье, -
Свой ясный взор вознес он в небо:
«Услышь меня, мой Дух в огне,
Желаю я одной победы…»
И сутки стоя на коленях, -
Молитвою крепил весь бой,
А очи возносились к свету, -
Где ангелы и дом родной!
Все он узрел на поле брани -
Для посвященных нет преград,
И Дух метался меж мечами,
Чтоб защищать своих солдат!!!

Узрел, как воинство спустилось
С прекраснейших высот, -
Чужое войско покачнулось,
Попятилось, бежит урод.
Понял он: в единстве сила, -
То бронированный кулак и, -
Возносила, возносила его молитва
Святою силой могущество земных атак!!!
И вдруг, мгновенье, он застыл, -
В очах прекраснейших услада,
И тут же пал, а херувим
Возносит Дух его парадно!!!

Тут же двери распахнулись:
«Святейший, враг разбит!»
Уста мгновенно поперхнулись,
Ведь он лежит…
Чело спокойствием увито, -
Улыбка на устах,
А очи устремились  в выси,
Где дом родной и райский сад!
В молчанье рыцари стояли, -
Не понимая лишь одно,
Пока мечами все махали, -
Он во главе стоял всего!!!

Пошла победа за победой, -
И кто черпал единый Дух.
Отчизна сладостно вздохнула,
И пыл врага затух.
Артур в раздумье восседает,
Достойно занял трон, -

 Но дума тяжкая терзает –
Герой всего не только он.
Часто видит сон блаженный, -
Как будто из небес
Улыбкой старец озаряет
Уже страну чудес!!!

Март – май 2000г.

«Разумеется, поэт не говорит себе: разовьем мысль такую-то, - ибо в сем случае он развил бы ее логически. Нет, он часто повествует факт жизни, в чудном свете явившийся души его, без сознания, что сей факт развивает великую идею. Не верю, чтобы Шекспир имел ясное (логически ясное) понятие о смысле своих драм; он говорит так потому, что так являлась ему жизнь и возбуждала его гений».
Н.В. Станкевич.